– Иногда легчает, если выговоришься, – заметила Катя.

– За одного битого двух небитых дают, – сухо сказала Алина.

Звягина на нее зыркнула. Алина, сообразив, что ляпнула бестактность, закашлялась в кулачок, отведя в сторону взгляд.

Надежда Михайловна произнесла примирительно:

– Мы тут все немножко подранки, Лёля. За Катюху мы сейчас рады, она в браке счастлива, а от бывшего натерпелась – кобель был совершенно наглый. Представь, девку какую-то в дом привел, поскольку «бедняжке» жить было негде. Мой бывший тоже был ходок знатный, все деньги на баб тратил, неделями дома не ночевал, и все на глазах у сына. А Алинку охмурил один брутальный подонок на спор с дружками. Она даже квартиру на собственные деньги сняла, чтобы гнездышко обустроить. Когда узнала, выгнала, конечно, но рану пришлось долго залечивать. Доверять никому не могла, пока своего Росомахина не встретила. Одна Валерия у нас более-менее благополучная. Если не считать случай, когда к ее мужу внебрачная дочь заявилась. Правда, та оказалась никакой не дочерью, а аферисткой, но узнали об этом не сразу. И вот что я тебе скажу с полной ответственностью: все проходит. Только лапки не надо складывать.

– Все плохое проходит, – поправила Катя, улыбнувшись. – Хорошее остается навсегда.

– Клин клином вышибается, – проронила без улыбки Алина.

– Надежда Михайловна, это как раз в вашей компетенции, – взяла быка за рога Валерия. – Есть у вас в агентстве кто-нибудь достойный и неженатый? Наверняка имеется!

– Да что я вам, сваха?! – деланно возмутилась Лапина. – Между прочим, девочка сама справилась. Да, Лёля? Понравился тебе кто-то из наших?

И пояснила окружающим:

– Она помаду купила. И духи стала носить.

– Эээ… – растерялась Олеся. – А что, уж и помаду нельзя купить просто так?

– Нельзя, – категоричным тоном проговорила Надежда Михайловна. – Так не бывает.

– А может, она в поиске, – предположила Катя.

– Мы это выясним, – твердо проговорила Валерия.

– Привяжем скотчем к креслу и выкрасим волосы зеленым фломастером? – оживилась Лапина. – Я помню! Вы, поганки, хотели так со мной поступить однажды.

– Мы еще собирались вам стрижку подправить канцелярскими ножницами, но ведь не подправили же! – резонно заметила Алина.

– Это потому что она одумалась, – припомнила давний случай Катя. – Одумалась и новость рассказала. Главное, пригрозить убедительно. Олеся, ты еще не испугалась?

До Звягиной наконец дошло, что над ней дружно прикалываются. Юморные у Надежды Михайловны подружки!

Ей стало легко и весело. Она спросила:

– А подойдет ли вступительным взносом история про соседского мента?

История началась в прошлом июле, и не с мента, а его дочери. Ее звали Настя, ей было семь лет, и познакомилась с ней Олеся на детской площадке возле дома. Точнее – это Настя познакомилась со Звягиной.

Худенькая белобрысая девчонка в джинсовом комбезике и розовой футболке присела на скамейку рядом с Олесей, с головой ушедшей в чтение нового Лукьяненко, и горестно вздохнула.

Солнце стояло еще высоко, но время близилось к ужину. Или к полднику – это кому какой распорядок больше нравится. Олеся считала, что ужинать после семи вечера неправильно, и, если обстоятельства позволяли, садилась за вечернюю трапезу ровно в девятнадцать.

Детская площадка опустела, гомонящую и снующую мелюзку развели по домам мамаши и бабульки, а скамейка, на которой устроилась Олеся с книжкой, была ничуть не хуже любой другой, расположенной в сквере в полукилометре от дома, зато значительно к нему ближе, что позволяло сэкономить время. Время Звягина ценила.

Девочка вздохнула снова, и Олеся оторвалась от планшета. Вздохи предназначались ей – это несомненно. Она повернула голову выяснить, что же произошло, и поняла, что у человека трагедия. Иначе как объяснить понурую позу и покрасневший нос, если только не большой бедой?