Элис пошла назад, осматривая речные берега, но нигде не заметила ни мистера Тидсона, ни его удочки. Она терпеливо перешла в обратном направлении мост, пересекла дорогу и, перейдя на легкий бег, быстро преодолела дистанцию между мостом и больницей Сент-Кросс.

Здесь ей неожиданно улыбнулась удача, так ей показалось в тот момент. У единственной скамейки была закреплена удочка. Двое уличных мальчишек, не трогая, рассматривали ее. Элис подошла к ним.

– Это ваша?

– Нет, миссис. Ее оставил здесь старик и дал нам четыре пенса, чтобы мы за ней следили, – ответил один из мальчиков.

– Куда он ушел?

– Вон туда. Большинство идут через калитку, а затем проходят в арку.

Они услужливо указали на калитку в невысокой ограде. Элис прошла через нее, увидела домик привратника Сент-Кросса, свернула под арку, заплатила шесть пенсов, получила билет и, следуя указаниям смотрителя, пересекла большой двор, направляясь к великолепной норманнской церкви двенадцатого века. Это сооружение, выстроенное в стиле, переходном от романского к готическому, было главной гордостью городской больницы.

Элис вошла в церковь, повязав голову шелковым шарфом на манер польской крестьянки, чем заслужила улыбку уборщицы, которая кивнула на восток и сказала:

– Он там. Вы, скорее всего, догоните его до того, как он начнет свой рассказ, мисс. Он только-только начал. Про изразцы рассказал, и про окружность и высоту этих вот столбов, но и все. Вы не много пропустили.

Элис поблагодарила ее. Она слышала голос экскурсовода и нашла его с группой посетителей, покорно стоящих перед триптихом в одной из внутренних часовен. Она торопливо окинула взглядом группу – гид, приятный, почтенного вида старик в черной рясе и с серебряным крестом братства, дама с двумя детьми, морской офицер и его жена и две пожилые женщины. Ни следа мистера Тидсона. Дойдя до главного алтаря, Элис преклонила колени, а затем направилась к двери, через которую вошла. Экскурсовод повысил голос ей вслед:

– Вы не сможете войти в трапезную без меня, слышите, мисс, поэтому нет смысла проявлять такое нетерпение. Возвращайтесь-ка и дослушайте меня здесь.

Из этого Элис сделала вывод, что мистер Тидсон не мог находиться в трапезной, если только там не было другого гида. Не обращая внимания на слова пенсионера в черном облачении, она вернулась к уборщице.

– Я потеряла своего дядю. Здесь не ходит другая экскурсия? Я сказала ему, что обязательно найду его в церкви.

– Нет, сегодня днем здесь только одна группа, – ответила женщина.

Элис снова поблагодарила ее, опустила немного денег в ящичек у двери и вышла на улицу. Смотритель весело окликнул ее из сторожки:

– Не хотите, значит, отведать пищи странников, юная леди? Жаль без нее уходить. Это историческая традиция, знаете ли. Приятно будет прийти домой и сказать, что вы ее попробовали. На самом деле мне не следует предлагать, вы сами должны попросить. Но вот, угощайтесь.

Элис поняла, что ей не отвертеться от подарка в виде хлеба, эля и от рассказа о красоте церкви. Она как можно скорее разделалась и с тем и с другим и вернулась к скамейке, где обнаружила мальчиков и удочку на прежних местах.

Элис устроилась на скамейке, чтобы подумать. Затем огляделась. Насчет мистера Тидсона у нее был только один вывод: он, должно быть, понял, что за ним следят, и сознательно ее перехитрил. Она даже поняла, как это он это сделал. Мистер Тидсон, решила она, пошел по дороге, которая вела к мосту, перебежал по нему, подошел к Сент-Кроссу со стороны саутгемптонской дороги, поставил удочку и договорился с мальчишками, а затем спрятался в дверях жилого дома напротив сторожки Сент-Кросса. Оттуда он проследил, как она вошла в церковь, а затем отправился по своим делам, намереваясь позже вернуться за удочкой.