– Так точно, – вытянулся Игнатьев.

– Кто из чиновников для поручений в отделении?

– Господа Лунащук, Власков и Петровский.

– Хорошо, передайте, что жду в кабинете Лунащука и Власкова.

Полицейский кивнул головой.

Через пять минут раздался стук в дверь. Первым прибыл Лунащук, вслед за ним появился и Николай Семёнович.

Владимир Гаврилович, стоя перед столом, осмотрел чиновников для поручений.

– Господа, спешу вам сообщить: к нам едет ревизор.

Полицейские изумлённо переглянулись.

Филиппов позволил себе улыбнуться.

– Это из Гоголя, господа, неужели выветрился из головы курс гимназический литературы? – потом тяжело вздохнул. – Сегодня произошёл налёт, как выразился градоначальник, наших разбойничков на главного инспектора Министерства путей сообщения, и не где-нибудь, а на Малой Морской, рядом, так сказать, с Дворцовой площадью.

– Понятно, опять надо найти крайних, – недовольно пробурчал Лунащук, – а они кто? Сыскная полиция. Убийство?

– Слава богу, только налёт.

– Не надо так категорично, Михаил Александрович, нас не всегда воспринимают как людей, которые должны предотвращать преступления.

– Совершенно верно, Владимир Гаврилович, разбойники только подумают о том, чтобы совершить злодеяния, а мы уже тут как тут.

– Вы что, сговорились?

Чиновники для поручений снова переглянулись.

– Да мы…

– Не стоит, господа, попусту бросаться словами, возьмите с собой двух-трёх агентов, да потолковее и попрезентабельнее. Им предстоит разговаривать с господами из министерств, и вообще… Через пять минут я жду вас у входа. За дело, господа.

Владимир Гаврилович облачился в пальто, подбитое мехом, и с шапкой в руке вышел из кабинета.

Полицейский надзиратель Бережицкий вышел из кабинета начальника с презрительной улыбкой. Мол, можно разобраться с таким заданием в два счёта.

Пожар или поджог. Что здесь сложного? Если не нашли ни единой золотой вещицы, даже расплавленной, то однозначно кто-то постарался, тем более пропали ценные бумаги на такую крупную сумму. А с другой стороны…

Но мысль так и застряла, пока не хотелось думать о деле.

– Всё выясню на месте, – прошептал Геннадий Петрович.

До Ружейной улицы, где находился дом господина Елисеева, было не очень далеко, с три четверти часа быстрым шагом, поэтому Бережицкий решил проехать на санях. Подозвал жестом «ваньку», с комфортом устроился на скамье. Невзирая на холодный декабрьский ветер, бивший в лицо, даже сумел задремать.

Расплатился, уже на тротуаре размял ноги и окинул взглядом пятиэтажный дом, выкрашенный в жёлтый цвет. Следов пожара на фасаде не увидел, потёр переносицу. Значит, выгоревшая комната выходит окнами во двор.

Калитка в кованых воротах оказалась открытой. Бережицкий проследовал через арку и оказался в довольно большом дворе.

– Любезный, – к Геннадию Петровичу подлетел мужчина лет пятидесяти в коротком тулупе, когда-то белом, а ныне потемневшем от времени и грязи, – простите, а вы к кому будете?

Надзиратель окинул этого человека, судя по всему, дворника, внимательным взглядом с ног до головы.

– А вот ты, братец, мне и нужен.

– Из полиции? – тихо спросил мужчина и украдкой оглянулся, словно чего-то боялся.

– Из неё самой, – подтвердил гость. – А ты, стало быть, здесь дворником служишь?

– Так точно, пятый годок при доме состою, как построили, так и служу хозяину.

– И, стало быть, всех жильцов знаешь?

– А как же! И тех, кто у нас проживал, и тех, кто нынче живёт.

– Про пожар знаешь?

– А как же! Сам принимал участие в тушении, вона, выбрасывал из окна вещи, – он указал рукой на сугроб, из которого торчали какие-то закопчённые деревянные обломки.