– Он сейчас в отпуске. Что можешь сказать по поводу трупа?

– А ты не хочешь сам на него взглянуть? – насмешливо прищурилась Евгения.

Теличкин скривился.

– До смерти хочу! Знамо дело, мертвые бабы – охренеть какое зрелище…

– Да она не так уж страшно выглядит в принципе, – пожала плечами Евгения. – Короче, это убийство, произошло сравнительно недавно, час назад или около того. Точнее скажу после вскрытия.

В кармане у Теличкина зазвенел сотовый.

– Слушаю… Ясно. Да, она здесь. Понял. Отбой…

Он повернулся к Евгении.

– Следак и эксперт уже подъезжают, сейчас будут. Следак велел тебе пока никуда не уходить. У него могут быть вопросы, и ему может понадобиться твоя помощь. Во как!

– Так кто следователь-то?

– Да вот он, – сказал лейтенант, кивая на входную дверь. – Легок на помине…

И следователь, которому предстояло раскрыть убийство Натальи Тепловой, вступил в холл.

Скажем сразу же, что администраторша была разочарована.

Ирина Федоровна ожидала увидеть человека как минимум средних лет, с пронизывающим (непременно) взором и умным лицом. Она не возражала бы против волевого подбородка, очков или даже трубки, учитывая, что и комиссар Мегрэ, и сыщик с Бейкер-стрит отдавали предпочтение ей. Однако вошедший во второй корпус гостиницы «Мечта» (который вскоре с легкой руки кого-то из журналистов превратится в «Мечту мертвеца») опрокинул все представления почтенной дамы о том, каким должен быть следователь.

Во-первых, он был молод. Лет тридцати или около того.

Во-вторых, он шагал легкой, стремительной походкой, которая совершенно не вязалась с его профессией.

В-третьих, он напоминал кого угодно, только не следователя. Весь какой-то взъерошенный, темные волосы коротко стрижены и торчат во все стороны, глаза серые, и взгляд не пронизывающий, и подбородок не волевой. Да и одет вновь прибывший был как-то несерьезно – в джинсы и ветровку, на которой блестели капли дождя. В руке он держал небольшую черную сумку, и даже у сумки был какой-то несолидный вид.

– Здорово, Паша, – сказал лейтенант, пожимая ему руку.

Теличкин протянул свою руку вторым, из чего можно было сделать заключение, что следователю больше симпатизировали его ровесники, чем старшее поколение. Впрочем, с таким же успехом можно вообще не делать никаких заключений, потому что капитан вовсе не был обязан первым приветствовать взъерошенного.

– Доктор Самохина, – объяснил Петраков, кивая на Евгению.

– Мы уже встречались, – засмеялась Евгения. – Ты Паша Малышко, верно?

– Верно. Это ведь вы давали заключение по поводу трупов в сгоревшем доме?

– Угу. Ну что у нас за жизнь такая, а? Как ни встретимся, все трупы, трупы…

Полицейские заулыбались. Ясное дело, фирменная шуточка, кисло подумала Ирина Федоровна. Как же этот сопляк будет раскрывать такое преступление? Не справится он, нипочем не справится. Небось все стрелки на Светку переведет, зараза. В точности как в телевизоре говорят.

– Ну что там? – спросил Павел.

– Женщина, актриса. Убита ударом ножа в сердце.

Теличкин кратко перечислил то, что уже было известно. Тело нашла горничная около четырнадцати ноль-ноль, полицию вызвала администратор…

– Появится эксперт Леонов, отправьте его наверх, – распорядился Малышко, обращаясь к Ирине Федоровне. – Просьба к горничной никуда из гостиницы не уходить… – Он повернулся к полицейским и докторше: – Пошли.

– Я ничего нового не скажу, – заметила Евгения. – Чтобы точно узнать время смерти, надо делать вскрытие.

– Все равно. Вы мне нужны.

Двое полицейских, следователь и доктор вошли в лифт и скрылись из глаз.

– Господи, – прошептала Лена, – неужели это случилось у нас?