– У нас нет намерения играть в подобные игры. Откуда вам известно?

– Ничего мне не известно. Действовал наудачу… – Глаза Фокса успели приспособиться к темноте, и он уже различал лица и руки. – Вы знакомы с Эндрю Грантом?

– Нет. Это имя известно мне из газет.

– Ну разумеется. Грант заявил, что заглянул в окно вашего бунгало в десять минут двенадцатого и увидел, как вы курите сигару, слушая оркестр по радио. Ваш сын настаивает, что этого просто не могло быть. Простейшее объяснение – Грант нагло лжет, но у меня были свои причины для сомнений. Среди других вариантов один приглянулся мне сильнее остальных: Грант видел не вас. Не самый удачный вариант, ведь ваш сын опознал труп, однако я предпочел его и отправился ловить на живца. Я бы назвал это…

– Так я и знал, – с тоской вздохнул торчавший у окна Кестер. – Он всего-навсего блефовал.

– Помолчи, Вон! – прошипел его хозяин. – Мы не имели права рисковать.

– Совершенно верно, мистер Торп, – согласился Фокс. – Если бы вы не связались со мной до завтрашнего полудня… уже сегодняшнего… ваш дантист был бы доставлен в Уайт-Плейнс, чтобы изучить зубы мертвеца, и через пару минут…

– Да. Вот именно. Конечно. И что вы… намерены…

– Я намерен поставить в известность полицию. Иначе никак. Энди Гранта нужно вывести из-под удара. А основная причина их подозрений в том, что он якобы лгал насчет радио.

– И вы расскажете полицейским о нашем звонке… об этой встрече…

– Естественно.

– Так ли уж необходимо обелять Гранта?

– Он меня нанял. Не знаю, известно ли вам, что по роду занятий я частный детектив, но…

– О да, еще как известно, я о вас наслышан. – Голос Торпа так и сочился елеем. – И о вашей частной жизни тоже… вашем великодушном обычае привечать обездоленных… да уж, воистину… похоже, это наша с вами общая черта… не то чтобы моя деятельность филантропа имела те же восхитительные личные нотки, что и ваша… и, кстати говоря, это настоящее совпадение, ведь всего на прошлой неделе я сделал ежегодный взнос в фонд Общества по сохранению культуры американских индейцев… Я слышал, в ваших жилах течет индейская кровь… Безусловно, одно ваше имя…[2]

– Ошибаетесь! – отрезал Фокс. – Моего старшего брата зовут Уильям Маккинли Фокс. Мое же полное имя – Уильям Текумсе Шерман Фокс. Слишком много Уильямов в одном семействе. И я давно уже не посещаю детский сад, мистер Торп. Я прекрасно сознаю, что вы умелый, ушлый и циничный манипулятор. Если на вашем лице появятся слезы, я не подам вам платка. Что же до моего намерения сообщить в полицию о нашей встрече…

– Вы этого не сделаете, – объявил Торп, из голоса которого исчезли последние капли елея.

– Ну, в любом случае попытаюсь.

– Сказано, не сделаете. Вы меня подловили, признаю. Ваше молчание стоит пятьдесят тысяч долларов. Наличными.

Кестер поспешил вставить:

– Нам потребуются разумные…

– Забудьте! – фыркнул Фокс. – Ничего не выйдет.

– И сколько же вы хотите?

– Миллиард. Больше, чем у вас есть. Забудьте!

– Зачем тогда… Почему вы здесь?

– Чтобы установить факт… Эй, Кестер, следите за своей рукой. Зачем полезли в карман? За пистолетом, из которого застрелили того мужчину, что выдали за Торпа? Даже не пытайтесь…

– Чушь! – произнес Кестер. – Шеф, он будет держаться до последнего. Нам никогда не…

– Тихо! – брюзгливо рявкнул Торп. – Нет ли какой-то альтернативы? Мистер Фокс, вы хотите сказать, что прибыли сюда ради установления факта, а не с целью шантажа?

– Все верно, благодарю вас.

– То есть вы не требуете денег и не имеете таких планов?

– Совершенно верно.

– Тогда какого черта?.. – изумился Кестер.

– Молчи, Вон… Я повторяю свое предложение насчет пятидесяти тысяч долларов, но на этот раз в качестве оплаты ваших трудов. Поработайте на меня. Пять тысяч вперед и остаток – после благополучного завершения дела. Вам подойдут такие условия?