.

Сотрудник КГБ. Присаживайся, не стой. Располагайся, где удобно.

Стас усаживается.

Чаю хочешь?

Стас. Нет, спасибо.

Сотрудник КГБ. Не нужно чувствовать себя скованно. Свободней, свободней, Станислав. Сидим, говорим, по душам. Меня, кстати, Алексеем зовут. Можешь звать Лешей, если тебе так удобно.

Стас. Спасибо.

Сотрудник КГБ. Мы ведь с тобой соседи. В одном дворе живем.

Стас. Я знаю.

Сотрудник КГБ. Я в семнадцатом, ты в двадцать втором, правильно?

Стас. Да.

Сотрудник КГБ. Ну вот, значит, соседи. Могли бы и приятелями быть, корефанами, правильно?

Стас. Да, наверное.

Сотрудник КГБ. Я давно за тобой слежу. Нет, нет, не подумай, не с какой-то задней мыслью, просто всегда хотелось познакомиться. Мы ведь почти ровесники. Я с пятьдесят девятого, ты… (листает папку) с шестьдесят четвертого. Пять лет разницы. Не так много, согласись? У тебя ведь уже есть друзья, правильно? Гутник Аркадий и второй…

Стас. Жэка.

Сотрудник КГБ. Да, да, Евгений Васильцев. Я правильно назвал их имена, не напутал?

Стас. Нет.

Сотрудник КГБ. Вы, как я понял, неглупые, современные ребята. Вы мне симпатичны, серьезно. Мне кажется, у нас с вами много общего, несмотря на разницу в возрасте. Общие интересы, предпочтения… Ты ведь любишь музыку?

Стас. В основном Вивальди.

Сотрудник КГБ. Классика? Тоже неплохо. А как насчет современной, зарубежной?

Стас. Иногда, временами.

Сотрудник КГБ. Ясно. И все-таки, я думаю, мы смогли бы подружиться, как считаешь?

Стас. Не знаю, может быть.

Сотрудник КГБ. Скажи, твои друзья, Гутник и Васильцев… Они в тот момент были с тобой?

Стас. В какой?

Сотрудник КГБ. В тот самый, когда ты разрисовывал портрет Леонида Ильича.

Стас. Нет, я был один.

Сотрудник КГБ. Не хочешь выдавать друзей? Что ж, достойно уважения.

Стас. Я действительно был один.

Сотрудник КГБ. Ну один так один. Может, все-таки чайку? Ммм? Пока не остыл.

Стас. Нет, не надо.

Сотрудник КГБ. И все же, что предпочитаешь? «Роллинг Стоунз», «Манкиз»? Что слушаешь? Может, «Юрае Хип»? «Lady in black». Слышал? She come to me one mo-o-orning… Обалденная вещь. Помнишь ее?

Стас. Да, но так никто не говорит.

Сотрудник КГБ. Как?

Стас. «Юрае Хип».

Сотрудник КГБ. Почему, что в этом такого? Они ведь, насколько знаю, взяли свое название от имени какого-то персонажа из романа Диккенса.

Стас. Знаю, но так не говорят: «Юрае Хип».

Сотрудник КГБ. А как?

Стас. Просто «Юра Хип». И такое на самом деле уже никто не слушает.

Сотрудник КГБ. Что, серьезно? Значит, я устарел. Сдаю позиции. Превращаюсь в замшелого ихтиозавра, как все наше Политбюро. Шутка. Между нами, договорились? Смотри, не выдай.

Стас. Хорошо.

Сотрудник КГБ. Радио слушаешь?

Стас. Какое?

Сотрудник КГБ. Короткие и средние волны. «Голос Америки», «Би-Би-Си»…

Стас. Я должен ответить?

Сотрудник КГБ. Не бойся. Я же сказал: у нас приватный, задушевный разговор. На самом деле все, что я хочу, это получше понять тебя и таких, как ты. Хочу разобраться, чем живет нынешняя молодежь. Что, например, заставило тебя взять и вот так, за здорово живешь, размалевать под орех портрет Генерального секретаря. На все ведь есть причины, правильно? Я, конечно, могу тупо накатать на тебя рапорт, отдать его куда следует, и там хоть трава не расти. Твоя последующая жизнь, конечно, будет полностью исковеркана, но что это даст? Пшик, нулевой результат. Потому что завтра или послезавтра другой твой ровесник подойдет и точно также начнет разукрашивать нашего дорогого Леонида Ильича или кто там еще будет на его месте. Сечешь? То есть надо же понимать, что, хотим мы того или не хотим, но где-то и что-то зреет, правильно? Неполадки во внутреннем механизме. И вот я хочу их выявить. Более того, Станислав, я хочу их выявить вместе с тобой, обоюдными усилиями. Поможешь мне? Прошу тебя как друга. Не просто прошу, умоляю. Не отказывай мне, пожалуйста.