Но это было бы ошибкой, поскольку судить по фасону и качеству одежды о человеческом возрасте, а тем боле социальном статусе, весьма опрометчиво. И если бы вам, вдруг, довелось заговорить с ним где-нибудь, например, в ресторане, куда, впрочем, он и направлялся, то на вас взглянул бы еще не старый человек, лет этак шестидесяти отроду с ярко выраженными признаками интеллекта и благородства.

***

Юрий Петрович в прошлой жизни был обыкновенным альфонсом. Обладая классически красивой физиономией, хорошей фигурой и отлично подвешенным языком, в молодости, он был нарасхват у стареющих одиноких дам. Позже, изображая меланхоличного заезжего аристократа, пользовался популярностью среди молоденьких девиц, видевших в нем то скучающего миллионера, то погруженного в свое творчество представителя богемы; режиссера, писателя или художника. Все зависело только от того, в какой среде он собирался распушить свой павлиний хвост.

Юрий вырос в среде творческой интеллигенции. Его отец, музыкант, играл в оркестре народных инструментов то ли на «бандуре», то ли на «кобзе». Мать в этом же оркестре пела народные украинские песни. Нельзя сказать, что оркестр был настолько популярным но, однако же, почему-то постоянно гастролировал по всему Советскому Союзу и даже иногда выезжал за рубеж, естественно, в страны Варшавского договора.

Когда оркестр работал у себя в городе, каждый вечер у них собирались, так называемые представители творческой молодежи. Они много ели, пили «Агдам» или «Солнцедар», шумели, читали запрещенные диссидентские стихи, танцевали рок-н-ролл и твист. Юра любил эти веселые сборища, граничащие с чем-то запретным, развращенным и соблазнительным, а повзрослев, частенько сам принимал в них участие. У него на глазах люди влюблялись, сходились, ссорились, скандалили, изменяли друг другу и, это было вполне естественно и легко. С детских лет Юра жил жизнью артистов, беспорядочной, циничной, рискованной, но веселой и беззаботной.

Учился он плохо и непостоянно, частенько уезжая с родителями на гастроли. Школу закончил на одни трояки и аттестат свой даже не показал родителям, впрочем, они и не спрашивали. С его базовыми знаниями о поступлении в какой-нибудь институт можно было даже не заикаться. Зато он мог вполне профессионально играть на гитаре, фортепиано, знал нотную грамоту и неплохо пел. К тому же с детства постигнув все премудрости молодого развратника-соблазнителя и искателя любовных побед, Юра уже к 18-ти годам пользовался большой популярностью в среде богатеньких дам, а привлекательная внешность, наряду с благородной, аристократической фамилией, делала его поистине неотразимым.

Правду сказать, дворянскую фамилию Вяземский, Юрий взял себе уже позже, воспользовавшись, не бесплатно конечно, услугами знакомого, работавшего в одном из отделений «ЗАГСА». До этого, как и все члены его семьи, он носил не такую, может, благородную, но тоже очень звучную фамилию Горшков.

Оба родителя Юрия Петровича, внезапно как-то занемогли и, несмотря на сравнительно еще бодрый и работоспособный возраст, один за другим, тихонько скончались.

Надо сказать, что Горшковы хоть и вели сумбурную, беспорядочную и легкомысленную семейную жизнь, но к удивлению даже самого Юрия, оставили ему приличное наследство. Трехкомнатная кооперативная квартира в Москве площадью около ста квадратных метра, большой бревенчатый дом в подмосковной деревне, ранее принадлежавший его бабушке по материнской линии и, как венец материального благополучия того времени, черный автомобиль ГАЗ-24 «Волга» в очень даже еще презентабельном состоянии.