Проанализировав всю полученную информацию, я по ВЧ доложил Белогаеву, получил добро на продолжение командировки в Армению.

Провожали меня ребята из КГБ Грузии, как брата, было столько тостов и пожеланий добра, что будучи уже в Армении, я еще долго отходил от их гостеприимства. Но меня ожидала не менее теплая встреча со стороны коллег из Армянского КГБ, которые также удивились приезду с края земли их коллеги и сделали все, чтобы мое пребывание в Ереване надолго запомнилось.

Не раскрывая сути моей командировки в Тбилиси, я предъявил фото разыскиваемого Курашвили и попросил проверить по учетам КГБ Армении на предмет возможных материалов на армян, плененных в годы войны или дезертировавших с фронта в период с 1941 по 1943 годы.

В проверку было включено большое количество сотрудников, переворошено много архивных дел, а надо сказать, что среди армян было немало тех, кто либо попал в плен после ранения, либо добровольно перешел на сторону врага. К чести этого народа надо сказать и другое, из 29 Героев Советского Союза, проживающих на территории Азербайджана, 28 армяне, не говоря о том, что и в Армении не один десяток Героев. Многие – посмертно.

Работа длилась десять дней, гора документов была просмотрена и отложена, мне предстояло лично осмотреть каждое разыскное дело и сравнить фото разыскиваемых с фото нашего проверяемого. Я уже начал разочаровываться в результатах своей командировки, когда одна из сотрудниц архива принесла несколько разыскных дел на сотрудников Абвера из числа армян. В одном из дел меня привлекла информация об участии одного из армян, офицера Абвера, который во Франции был в составе 1-го Нимского лжепартизанского отряда, на должности начальника штаба отряда. По описанию он подходил под приметы нашего Курашвили и по возрасту, и по внешним данным, и по тому, что он был офицером Абвера родом из Армении. Фото в деле не было, но было описание примет, которые совпадали почти на 100 процентов с нашим проверяемым. Это был успех, на него было четыре тома разыскного дела. С описанием всех его преступлений, с протоколами допросов выживших, с донесениями партизан Маки из Франции о боестолкновениях с этим лжепартизанским отрядом, допросов попавших в плен их бойцов, которые показывали на нашего подозреваемого и описывали его роль в уничтожении партизан, сражавшихся за независимость Франции. После анализа всех материалов розыскных дел принимается решение о пересылке их в Хабаровск с целью их реализации на месте. Нас принял председатель КГБ Армении, который оценил нашу работу и пожелал успеха при реализации.

Перелет из Еревана в Москву и из Москвы в Хабаровск не буду описывать, т. к меня замучила процедура перетаскивания коробок с подарками из Грузии и Армении для коллег-дальневосточников, пересадки с самолета в самолет и, наконец, десять часов сна в самолете из Домодедово в аэропорт Хабаровска, где меня встретил дежурный по отделу, и мы благополучно добрались до Большого аэродрома.

Прилетел я около 21 часа, и поэтому, спокойно приняв душ в номере, впервые за несколько недель мог расслабиться и подумать над теми новостями, которые навалились в ходе командировки. Мучил вопрос – тот ли это человек, которого мы проверяем, и разыскиваемый по делам Армении. Времени-то прошло много, изменился и Курашвили, и разыскиваемый как внешне, так и внутренне, ведь за период наблюдения он ничем себя не проявил, что дало бы нам хоть малейшую зацепку его подозревать. Презумпция невиновности перевешивала все хлипкие наши доводы. Доказывать, что это он, разыскиваемый, предстояло нам, а это ох какая непростая задача через 40 лет.