Но, как говорится, любви все возрасты покорны, поэтому восхождение звезды юной Розанды к зениту первой любви не обошлось без претензий похотливого, хотя и очень богатого старца. Претендовать на её руку задумал почтенный шляхтич, зажиточный владелец многочисленных поместий и усадеб, давно овдовевший польный гетман и черниговский воевода Мартин Калиновский.

Понимая, что объект их вожделения ещё очень молод, претенденты на руку княжны коршунами кружили над её родовым гнездом, не выпуская ситуации из виду.

После свадьбы старшей дочери двор господаря Молдавии стали без особых причин посещать и другие высокородные гости, всё чаще и чаще князя с женой и дочерью приглашали на пышные балы именитые претенденты.

– Доченька, в каждом, кто приезжает ко двору, я боюсь увидеть сватов, – пошучивал Василий, понимая, что младшая дочь в стенах родного дома не засидится. – Ты меня разоришь, две свадьбы подряд княжество не выдержит.

– Ваша светлость, неужели в гости ко мне приезжают нищие? – понимая, что пришло её время, отшучивалась Розанда. – Тем более что я никуда не спешу.

Но не с этой стороны поджидала опасность господаря Молдавии.

Свадьба Марии и Януша Радзивилла стала громким событием, обсуждаемым во всех европейских дворах. Большинство коронованных особ склонялись к мнению, что этот брак был продиктован мотивами политической целесообразности; уж слишком сильно укрепил свою власть господарь Молдавии, а теперь ещё и породнился с влиятельным магнатом Великого княжества Литовского, что открывало возможности для создания родственных связей с не менее влиятельными магнатами польской и других корон.

Такое развитие событий не могло не беспокоить сюзерена. Высокая Порта должна была принять меры, чтобы пытающийся выскользнуть из-под влияния Оттоманской империи вассал не вздумал вдруг отдать и младшую дочь за какого-нибудь европейского аристократа. Надо было срочно остудить властные амбиции её отца.

Логическим завершением свадьбы Радзивилла и Марии Лупу стало прибытие гонца, передавшего господарю Молдавии Василию Лупу фирман от турецкого султана Ибрагима.

«Я, султан и владыка Блистательной Порты, брат Солнца и Луны, наместник Аллаха на Земле, властелин царств – Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Большого и Малого Египта, царь над царями, властелин над властелинами, несравненный рыцарь, никем непобедимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю князю, господарю Молдавии, добровольно и без всякого сопротивления отправить в Константинополь, столицу Оттоманской империи дочь свою Розанду, где в серале дворца Топкапы ей приготовлено место.

Полчаса назад его опоясали мечом в мечети Эйюба, и он стал законным султаном Османской империи. Неудержимая гордость от получения этого головокружительного титула переполняла не только законного наследника, воцарившегося на троне огромного государства, но и его великолепного белого коня. Создавалось впечатление, что изумительный арабский скакун, сознавая торжественность момента, специально демонстрировал навыки выездки, грациозно выгнув шею и горделиво округлив грудь, с неторопливым изяществом, ритмично переставляя тонкие, стройные ноги, уносил нового правителя Блистательной Порты во дворец Топкапы.

Бесконечная вереница сопровождающих придворных, сверкая ослепительными праздничными нарядами, золотой рекой протекала между толпами горожан, громко приветствующих нового султана. Радостные выкрики и возгласы одобрения были щедро сдобрены громким смехом, а иногда и откровенным хохотом. И то и другое было адресовано виновнику всенародного празднества.