– Достаточно.

– Есть ещё и в-шестых.

– Хорошо, я с ней поговорю, однако будь готов к тому, что она откажется войти в комиссариат. Да и ребёнка воспитывать надо, кормить, ухаживать за ним и беречь.

– Пока мы будем утрясать кадровые вопросы, пройдёт время, а там твоему сыну найдется няня. Мне, кстати, тоже надо закончить одну важную работу.

– Какую?

Самандар пробежался пальцами по клавиатуре, и на экране появилась надпись: «Теория расходимостей и отражений Материнской реальности в „розе“ допустимых состояний материи».

Василий Никифорович с любопытством посмотрел на чеканный профиль Вахида Тожиевича.

– Это как понимать?

– «Лепестки розы» – суть варианты матричной реальности, как планеты Солнечной системы – суть отражения Земли. Но это не главное. Изучая «розу», я пришёл к выводу, что история разума в Универсуме – это история непрерывных войн. Создаётся впечатление, что войны – стержень развития всех цивилизаций «розы», не будь их, разум вообще бы не развивался.

– Это спорно, – хмыкнул Котов.

– Я опираюсь на факты. На что опираешься ты?

Василий Никифорович подумал.

– Скорее всего, на эмоции. Но я пораскину мозгами и найду контраргументы.

– Не найдёшь. Хотя мозгами шевелить иногда полезно. Между прочим, я нашёл предпосылки выхода на Доцивилизацию.

– А это куда?

– Инсектам и Аморфам предшествовала самая древняя в нашей реальности разумная система, я назвал ее Доцивилизацией Предтеч. Возможно, в скором времени я выйду на неё.

– Каким образом?

– Саркофаги Инсектов являются не простыми компьютерами, но компьютерами с базой, распределённой во времени. А это означает, что с их помощью можно пробить потенциальный барьер прошлого.

Василий Никифорович покачал головой.

– По-моему, у тебя поехала крыша.

– У меня её никогда и не было, – не обиделся Самандар, выключая компьютер. – Начинаем работать?

– Нужно начать с воссоздания системы безопасности.

– У меня сохранились кое-какие связи. Веня Соколов уже ищет кадры.

Василий Никифорович кивнул. Соколов, бывший афганец, капитан разведки, год назад командовал мейдером, то есть спецгруппой Самандара. Он проявил себя крепким профессионалом и мог ощутимо увеличить эффективность работы службы безопасности «чистилища».

– Отлично! Тогда вперёд и с песней!

Бросив взгляд на универсальный календарь с часами, висевший на стене кабинета Самандара, он вышел, зафиксировав в памяти час и день рождения «СМЕРЧа»: первого августа, двенадцать часов дня.

К удивлению Василия Никифоровича, Ульяна согласилась стать комиссаром возрождённого «чистилища». Главным аргументом этого решения стала идея сдерживания мужа от слишком рискованных и непродуманных действий.

– Сыну нужен отец, – сказала она с очаровательной улыбкой. – Мне – муж, а «СМЕРЧу» – мудрый руководитель.

– Но Матвейке всего два месяца, – заикнулся Василий Никифорович, – ты не сможешь одновременно и работать, и сидеть с ним.

– Поговорю с Катей, двоюродной сестрой, она побудет няней. Опыт работы в детсаду у неё немалый. Конечно, будет тяжело, но ведь вы без меня не справитесь.

И Василий Никифорович проглотил вертевшуюся на языке очередную порцию возражений. Было бы смешно начинать уговаривать жену не соглашаться, предложив ей сначала обратное.

На следующий день Самандар позвонил ему и предложил провести бандлик.

– Подожди, мы же ещё не собрали силы… – опешил Василий Никифорович.

– Нет сил терпеть, – признался Вахид Тожиевич. – Моего дальнего родственника чуть не убили на рынке за то, что он попытался торговать по закону, снизить цены. Пора кончать с этим рыночным беспределом.

Василий Никифорович присвистнул.