Андрей вновь обошел все уголки. Ничего особенного. Только этот аромат да еще на коврике – длинный белокурый волос, видно занесенный ветром с улицы… Запах мучил его всю ночь, мешая спать…

А на следующий день вместо привычного уже «алло» – пустая английская фраза, приглашение оставить сообщение. И померк день, и словно потерял что-нибудь или забыл нечто важное и никак не вспомнить. Он звонил каждые полчаса, и надежда постепенно уходила, растворялась, и хотелось крикнуть: «Не уходи! Куда ж ты?» Кому кричать?..

Он звонил и на следующий день, хоть и было понятно: она ушла. Навсегда. И не будет больше этого голоса. И не будет больше Андрей защитником и подопечным одновременно, что отличает женатого мужчину от всех прочих.

Он изменился. Стал серьезнее и старался менее предаваться романтическим грезам. Музыкальные вкусы тоже немного сместились. Он стал меньше слушать джаз и больше – драматическую классику. Малера и Шостаковича.

История с телефоном уходила в прошлое, забывалась потихоньку. Могла бы, наверно, забыться совсем…

Почти год спустя Андрей делал в квартире генеральную уборку. Решил перебрать и протереть все книги, диски, плёнки. Отодвинул от стенки стеллаж, что не один год пребывал в полном покое. В серой зашкафной пыли обнаружилась фотография. Обыкновенная фотка. Шесть дюймов на четыре. Видно, осталась от прежних жильцов и провалялась несколько лет, никем не замеченная. Мужчина и женщина на фоне пирамиды Кукулькана. Андрей никогда не был в Мексике, но пирамида узнавалась безошибочно по множеству фотографий в книжках и журналах. Она – симпатичная, со светлыми волосами до плеч. Припала плечиком своим к широкому мужскому плечу. Улыбается и голову откинула, вот сейчас расхохочется. А он… Андрей сказал бы, что это – он сам, если бы не знал наверняка, что это не может быть он. К тому же, мужчина на фотографии выглядел немножечко солиднее и респектабельнее нынешнего Андрея. Словно то была не фотография, а Андреев портрет, выполненный художником, знавшим, что быть в скорости Андрею Спиридонову вице-президентом фирмы. И дата стояла на фотографии. Обычные розовые цифры в правом углу: 10 15 2010. Пятнадцатое октября десятого года. Понятно, что у неведомого фотографа была сбита дата на аппарате…

Знаменитый английский физик Дэвид Дойч пишет о невероятно огромном количестве – континууме – параллельных миров. Миры эти существуют как бы рядом, они почти идентичны друг другу. Вот только события, происходящие в тех мирах, могут различаться: иногда чуть-чуть, иногда сильнее. Никакого взаимодействия между мирами не существует, и лишь явление дифракции света, знакомое нам из школьного учебника физики, свидетельствует об их существовании… Или какое-то взаимопроникновение все-таки возможно? Не могут ли предметы из одного мира перетекать в соседний?

Вот о чем я подумал, когда на обычном книжном развале в одной из европейских столиц обнаружил старую, в меру потрепанную и не слишком толстую русскую книжку. Название было тоже довольно обычным. «Малоизвестные страницы русской революции. Свидетельства очевидцев». Привлекла и слегка удивила надпись в нижней части титульного листа: «Издательство Орион. Нью-Йорк – Петроград. 1967». В аннотации говорилось, что этот сборник, под редакцией историка Андрея Робертского, является одним из многочисленных изданий, посвященных 50-летию Великой Февральской революции. И хотя, как значилось в выходных данных, книга вышла тиражом в 2000 экземпляров, никаких ее следов я не обнаружил ни в «Ленинке», ни в библиотеке Конгресса США, ни в других крупных библиотеках. Предлагаю вниманию читателя некоторые выдержки из этого сборника.