Всю дорогу домой я размышлял. Мне же никто не поверит, скажут, что я врун и всё нафантазировал. Что никакой девочки на бульдозере не было. И вообще, – так не бывает: чтоб на бульдозере и по дну ездили маленькие девочки. Это как-то не нормально, чёрт возьми!
Я пришёл к бабушке. Пацанам ничего потом не рассказывал – да они бы и не поняли. Подняли бы на смех и всё.
Бабушка внимательно меня выслушала и помрачнела. Сказала, что это – знак какой-то. Она была набожным человеком и всё время, пока я рассказывал истово крестилась.
– Девочка и бульдозер, девочка и бульдозер, – повторяла она, – постарайся запомнить своё видение, оно потом пригодится…
– Да это никакое не видение! – орал я своим мальчишеским голосом, – я её точно видел!
–Ну, ну-ну! Никто и не сомневается! Бывает всякое… У меня вот тоже что-то подобное было… Это было в войну. Мы были девчонками и жили в бараках возле фабрики. Это был чёрный человек. Была ночь. Я проснулась посреди ночи и увидела, что кто-то снаружи глядит в окно. Всматривается в нас. Мне стало страшно. И я натянула одеяло до глаз. Потом этот чёрный человек просочился через окно, и оказался в проёме между наших нар. Не спала одна я. Он ходил и выбирал кого-то. Помню, половицы скрипели ещё… А потом он склонился над Ольгой… Мы были дружны… Что-то там покопошился. Постоял пару минут. Потом выпрямился и направился к моей койке. Я почувствовала страх. Да такой, что лучше бы и не жить вообще! Зажмурилась… А потом – утро. Ольга больше не проснулась. Умерла ночью.
– А что мне с этим делать? – спросил я.
– Я не знаю… Я вот богу молюсь. А у тебя, наверное, своя дорога. Девочка и бульдозер… Да ещё и под водой… Гм. Постарайся не забыть. Наверное, это что-то да значит. Потом оно к тебе вернётся…
А я тем временем собирался на работу. Буду ехать в маршрутке – поразмыслю. Странно всё это… Почему именно сейчас? Я потряс головой, освобождаясь от видения, и услышал в телевизоре сладкий голос подполковника RENТВ Игоря Прокопенко, который вещал о наступлении эры Водолея. Да уж…
27 декабря 2020 г.
Крайний
Николай опаздывал уже на сорок минут. Красный с мороза, он вбежал по ступенькам на крыльцо, дёрнул дверь, залетел в фойе и сдал в гардероб пальто. Администратор поздоровался, сказал, что все его коллеги уже за столом.
Николай раздвинул тяжёлые бордовые портьеры и зашёл в банкетный зал. Он на ходу кивком поприветствовал своих сослуживцев и занял пустующее место. Взял рюмку и налил себе водки. Как раз уже кто-то стоял и произносил тост:
– Господа! Агонизировать надо весело! Ярко и со вспышкой, если повезёт, конечно. А по мне, – лучше, – как можно медленнее. Чтобы как следует всё прочувствовать и насладиться последними моментами угасания. Но это непременно должно быть весело, азартно и со вкусом. С любопытством наблюдать за окружающими и чувствовать их потаённую зависть… Им-то ещё всё это расхлёбывать придётся, а ты, можно сказать, уже всё сделал и совершенно свободен. Знакомое с детства, но уже основательно забытое ими чувство кануна. Забытое в силу очерствения. Отвратительные коросты абсолютно бесполезного сейчас жизненного опыта не дадут им прочувствовать всю торжественность момента умирания! За всё новое, товарищи! С новым годом! – Оратор торжественно обвёл присутствующих взглядом и залпом опустошил бокал шампанского. Это был низенький полноватый человечек неопределённого, как и большинство плешивых мужчин, возраста. Чем-то отдалённо напоминающий актёра Александра Калягина в фильме «Здравствуйте, я ваша тётя».
Присутствующие удивлённо переглянулись. Кто-то даже потянулся, чтобы чокнуться, но порыв под недоумевающими взглядами коллег заглох ещё в самом начале. Гости натянуто улыбнулись, отпили из своих бокалов и приступили к закускам.