Однако через пару минут, упёршись в глухую стену, он испытал шок!

Верхнюю часть коридора окончательно заволокло дымом. Дитрих закашлялся и согнулся в три погибели. В теряющем сознание мозгу вспыхивали стрелки плана эвакуации, упирающиеся в стену.

Тут раздался звон разбиваемого стекла, и чья-то сильная рука потащила Дитриха к окну, из которого торчала пожарная лестница. Пожарники! – мелькнула угасающая мысль. – Я спасён!

На следующий день Дитрих снял со стены схему эвакуации и, взяв её в руки, пошёл по указанному стрелками маршруту. И вновь он упёрся в глухую стену!

В дирекции гостиницы, куда пришёл со схемой чуть не угоревший накануне Дитрих, к нему отнеслись внимательно, но с каким-то проскальзывающим сожалением.

– Почему же схема привела меня в тупик? – на ломаном русском с возмущением вопрошал Дитрих.

– А какой сегодня год? – с вызовом спросила директор гостиницы.

– 1996-й, – ответил сбитый с толку Дитрих.

– Ну вот, видите, – с сочувствием к его непонятливости сказала директор. – А схема эвакуации утверждена в 1991 году! С тех пор гостиница несколько раз перестраивалась, и в целях создания максимальных удобств для клиентов и изоляции от шума, коридор был разделён на две части стеной. Поэтому, естественно, сквозь стену вы пройти и не смогли! – победоносно посмотрела на Дитриха директор.

1996 г.

Всё-таки закончить медицинский институт с отличием не так просто, да ещё по специализации врач-психотерапевт. Очень многое надо знать: и психологию, и философию, и религию… и многое другое, о чём только Бог знает.

Уже на четвёртом курсе Ольга Константиновна – в ту пору ещё просто Ольга, стала испытывать дискомфорт при общении со сверстниками, а всё то, что они говорили и предпринимали, чтобы завлечь её в постель, было настолько прогнозируемо и неоригинально (скажем больше – примитивно), что вызывало психологическое отторжение. С другой стороны, уже тогда она поняла, что существуют определённые негласные правила игры, нарушать которые считается неприличным. А самое главное, что поняла Ольга, – это то, что люди вовсе не хотят докапываться до истинных чувств, желаний и причин своих поступков. Ведь в области секса и любви правда всегда цинична, и люди всеми силами противятся знанию истины. Им гораздо удобнее оперировать общепринятыми, привычными понятиями и уж вовсе не хочется разбираться в глубинах подсознания и подлинных мотивах тех или иных поступков – а именно на этом специализировалась Ольга последние два года обучения.

– Неужели, – думала она, – когда мужчина зовёт её на квартиру «только посмотреть коллекцию курительных трубок», он искренне верит в её интерес к этим трубкам (или в её бесконечную глупость?).

Работу Ольга Константиновна любила и вовсе не переживала, что трудилась в обычной районной поликлинике. Здесь можно набраться настоящего опыта, без которого последующая работа в элитных клиниках (мечта многих психотерапевтов) просто невозможна.

Вот и сегодня на приём пришла молодая женщина с явным расстройством психики, да она, собственно, это и не отрицала. На вид ей можно было дать лет 30—36. Достаточно дорогая одежда, высказывающая желание выделиться. Дорогие украшения. Разговорчивая. Но речь (в частности, употребление околонаучной терминологии без её явного осмысления) выдаёт интеллигентку первого поколения. Слова были как бы чужими в её устах.

Жалобы: всё плохо.

Формально (для друзей-знакомых) всё в порядке: своя жилплощадь, автомашина, хороший заработок, приличный любовник. Полный набор социального счастья. А его – счастья – не только нет, а даже есть постоянное ощущение какой-то бессмысленности и бесперспективности существования. По ночам нет сна. Желание установить контакт с высшими силами… Нервозность. Любовник стал явно отдаляться… Словом, замкнутый круг.