– «Поскольку человек несовершенен, то форма эта чаще всего оказывается жуткой, а хаотическая сущность делает созданное существо годным лишь для разрушения и убийства…»

В этот момент Хорст ощутил явственное, хотя и не совсем понятное беспокойство. Тело охватила ломота, как при горячке, а странная тревога заставила оглядеться.

Стены поплыли, растаяли в надвинувшемся со всех сторон сером тумане. Кресло исчезло, и Хорст оказался стоящим на чем-то гладком и упругом, мало похожем на землю.

Царила неприятная, давящая на уши тишина.

– Если я не ошибаюсь, там должна быть дорога, – пробормотал Хорст, чтобы нарушить безмолвие.

Туман всколыхнулся, поплыл в стороны. Дорога открылась точно такая, какой он ее помнил – прямая, ровная и блестящая, будто на нее вылили сотни кувшинов масла.

И на дороге кто-то стоял.

Хорст видел только силуэт, высокий и темный, точно нарисованный углем на невидимом занавесе. Выделялись глаза – две точки яркого канареечного света.

– Зря мы боялись, – шелестящим голосом проговорил незнакомец, сделав шаг вперед. При этом он словно вы двинулся сам из себя, обрел объем и толщину. – Ты все же включился в Игру…

Хорст молчал, говорить не хотелось.

– Надеюсь, что в дальнейшем все недоразумения будут забыты, – сказал незнакомец, не отводя взгляда, – и ты поймешь и примешь правила, налагаемые на того, кто прикоснулся к Игре… Хочется верить, что участь Родрика Дурного Мага тебя хоть чему-то, но научила…

Хорст молчал, разглядывая стоящего перед ним мужчину. Тот был высок и широк в кости, приплюснутый нос странно сочетался с круглыми глазами и низким лбом.

На шее незнакомца висела цепочка, и на ней болтался серебряный амулет в виде медвежьей головы.

– Чего ты молчишь, Хорст Сар-Тонийский? Или тебя больше устроит обращение Непоседливый Маг?

– Верь и надейся, Гойдерик Феаронский, – сказал Хорст, вспомнив случившуюся чуть ли не год назад встречу в придорожной таверне, когда странный человек показал молодому сапожнику такой же амулет. – Ибо больше ничего тебе не остается…

Незнакомец вздрогнул, отступил на шаг, и Хорст понял, что угадал. Постаравшись усмехнуться как можно пакостнее, он сделал всем телом движение, напоминающее то, каким ныряльщик уходит с глубины… и оказался сидящим в том же кресле.

Книга так же лежала на коленях.

– Слава Творцу-Порядку, вернулся, – сказала Илна. – А то взял и растворился в воздухе!

– Нужно было побеседовать кое с кем, – ответил он, закрывая книгу и перекладывая ее на стол.

– Ну, и как беседа? И вообще, почему ты меня не учишь магии? Я тебе ученица или кто? – Глаза девушки сверкнули притворным гневом.

– Обитатели замка наверняка считают тебя моей любовницей, – ответил Хорст. – И они недалеко ушли от истины. А научить я тебя ничему не могу, как и любого другого. Тот, кто не маг, вряд ли поймет мои слова, а тому, кто магом стал, они уже не нужны…

– Пусть так! – Она надула губки. – Пусть всего лишь любовница! Но ты должен уделять мне внимание!

– С удовольствием, – Хорст улыбнулся и встал.

Он подошел к Илне вплотную и подхватил ее на руки. Девушка возмущенно пискнула, но радости в этом возгласе было намного больше, чем напускного раздражения.

Хлопнула дверь спальни, и через мгновение подслушивающий на лестничной площадке рыжий Мойдрик ощутил непонятно кем нанесенный удар по уху.

– Спаси меня Владыка-Порядок! – пробормотал слуга, брякнувшись на задницу. – У, колдун проклятый!

И, поглаживая пострадавшее место, Мойдрик поднялся и заковылял прочь.

Дружинники у ворот покосились на Хорста с некоторым удивлением. Сегодня вместо подаренных князем роскошных одежд он нацепил потрепанный кафтан, который не надевал со дня прибытия в Сар-Тони.