– Унесите это отсюда! Не желаю это видеть!

Кира с сожалением проводила глазами юбку. Единственная надежда на то, что Леся будет выглядеть хоть сколько-нибудь прилично, пропала вдали. А все по вине этого паяца, который возомнил себя великим эстетом. Кира почувствовала смутное неудовольствие этим клоуном. Бывают люди, от которых одни сплошные неприятности. Похоже, это один из них.

– Как ты считаешь? – повернулась Леся к Кире.

– Это… того… на свадьбе ведь и родственники будут, – только и сумела выговорить Кира. – В том числе мамы – твоя, Эдика… Его тетя… Бабушка!

Но ей не удалось отговорить Лесю от этого безумия. Платье той нравилось невероятно.

– Такого точно ни у одной другой невесты не будет!

Николо не шутил, когда обещал Лесе заняться ею. Он весь пылал и светился, прыгая вокруг Леси и трогая ее своими маленькими, похожими на кукольные ладошками.

– Вы первая, кто оценил мой гений по достоинству! – восхищался он. – О-о-о… У вас есть чувство стиля. Вы понимаете, как пошлы и вульгарны все те наряды, что висят на плечиках в этом ателье. Но мое платье, то есть теперь уже ваше – это нечто невероятное, непредсказуемое, фееричное!

Киру этот юнец раздражал. Она считала, что если бы не голый зад, в том, что Николо считал пенными брызгами, то платье ничем не отличалось бы от сотни других, которые она видела тут, да и в других местах тоже. Да, оно невероятно хорошо, но все-таки за такую цену можно купить платье ничуть не хуже и уж, конечно, гораздо приличнее.

Николо – талантлив, но в то же время слишком самолюбив. Может быть, для модельера это качество необходимо, но все-таки в Николо его чересчур много.

Но говорить об этом юнцу Кира не стала, потому что видела: юноша пришелся ее подруге по душе. Они вдвоем так славно пели в унисон, что совсем забыли про Киру. А ей это было только на руку. Странствия по городу в поисках платья порядком утомили Киру. И она была рада, что Леся нашла нового компаньона.

Николо оказался очень полезен, он и впрямь с охотой и пониманием дела помог Лесе подобрать туфли, нашел ей визажиста и парикмахера, который поклялся, что изобразит на голове у Леси к назначенному сроку целый Версаль. Он именно так и выразился – Версаль. Но Николо и тут проявил свою натуру.

– Версаль – неуместен, – заявил он решительно. – Тут нужны Афины! Изобразишь?

– Изображу!

Поняв, что Леся теперь находится в надежных руках, Кира совершенно выпала из предсвадебной гонки. Каждый вечер они все слышали из уст Леси многочисленные хвалебные оды в честь Николо.

Наконец Эдик даже не выдержал и спросил у невесты:

– Может быть, ты его и на нашу свадьбу пригласишь?

– Я это уже сделала.

Эдик задохнулся от возмущения, а Леся тут же добавила:

– Ты же помнишь, с моей стороны было на одного гостя меньше. Теперь этот недостаток восполнен.

Эдик пошевелил губами, но так и не нашелся, что возразить. Зато нашелся Лисица.

– Я не хочу сидеть за одним столом с геем!

– Как тебе не стыдно! – воскликнула в ответ возмущенная Леся.

Но Лисица ничуть не устыдился.

– Мне?! Почему это мне должно быть стыдно? Это ведь не я тащу к тебе на свадьбу гея!

– Ты так говоришь, словно он убийца или вор! К твоему сведению, быть геем даже модно.

В ответ Лисица завернул такую лихую тираду про геев и вообще лиц нетрадиционной ориентации, что стало совершенно ясно: если Леся настоит на своем и Николо появится на теплоходе, за его жизнь и спокойствие нельзя будет дать и ломаного гроша.

И тем не менее Леся настаивала на своем. Все-таки она была невестой, а значит, пользовалась определенными привилегиями. Эдик не стал с ней спорить. Ну, хочет его невеста видеть у себя на свадьбе приятеля-гея, что за беда, это все-таки лучше, чем пригласить на свадьбу приятеля-натурала.