Начиналось все с пересудов дел княжеских, а заканчивалось песнями и гоготом хмельным. Перед утром затихала пьянка и залы наполнялись храпом до обеда.

Княгиня на зорьке уходила гулять, а потом в церковь на службу. Когда возвращалась, гости уже обедали и снимали похмелье новой пьянкой. Она смиренно кланялась мужу и гостям, отшучивалась от приглашения испить чарку и уходила в свои покои заниматься сыном.

Остап, рыжий и долговязый учитель мальчика, в обеденный час читал обычно книги в беседке на заднем дворе и ждал, когда княгиня распорядится забрать Егора Васильевича для уличных игр.

Егорка был очень подвижным и смышлёным ребенком, с радостью он бегал с Остапом по двору так же, как и сидел за грамотой.

Ольга Михайловна улыбнулась вслед уходящему сыну, который доверчиво держался за длинную кисть учителя и взахлеб рассказывал ему, задрав голову, о своих важных делах. От маленькой ладошки ребенка она отвлеклась на пальцы молодого человека, слегка согнутые и очень напряженные. Теплой волной окатило ее, и княжна отвела взгляд.

Она сделала вдох и на выдохе позвала Матрену, чтобы распорядиться о платье, которое надо приготовить к гостям.

Запахами горячих блюд и хмельных напитков наполнялся дом, громкими почестями приветствовали хозяев входящие гости. Праздник чревоугодия, пьянства и веселья витал в воздухе.

Ольга Михайловна вышла к гостям в новом платье и в особенном настроении, что не смогли не заметить. Рассыпаясь в любезностях ее мужу, сластолюбивые взгляды мужчин терялись на ее груди и их мозги забывали зачем приехали, собственно, их хозяева. Но тут же они спохватывались и продолжали беседу о породистом коне, что на ярмарке в три дорога продавали поляки на прошлой неделе.

«Какой конь был. Глаз не оторвать,» – щелкнул языком Иван Иванович и погладил жидкую свою бороденку.

Ольга Михайловна со всем радушием выполняла роль хозяйки в этот вечер. Гости пили, веселились на полную. Иван Иванович пустился в пляс под песни орущих мужиков и тут же споткнулся, но не успел растянуться посреди залы, потому что двое дюжих парней стояли в охране и успели подхватить. Они по привычке уже готовились ловить спотыкающихся гостей. И ловили. И укладывали на лавки до утра. Так было положено.

Княгиня ушла к себе, когда последнего гостя аккуратно сняли со стола и отнесли спать на лежак. Василь Макарыч благословлял весь дом храпом в своей опочивальне уже как два часа. Спали супруги раздельно. Ольга Михайловна перекрестилась благодарственно перед образом.

В своей опочивальне княгиня переоделась в легкое платье и, тихо пройдя через заднюю дверь, юркнула шустрее мыши и пошла по тропинке к реке насладиться пьянящей летней тишиной.

До рассвета оставалось около часа, сверчки затихли и слышно было только всплеск воды от мелкой рыбешки да шелест травы под ногами. Как хорошо дышится в это время.

Подошла к реке княгиня, а вода словно зеркало гладкая, только кругами идет, где рыбка всплескивает. Луна круглая уходила за деревья, лишь оставляя следы свои бликами на воде.

Сняла Ольга Михайловна верхнее платье, потом оглянулась вокруг, нет ли кого любопытного и скинула с себя рубашку нижнюю. Задышала полным телом да налитой грудью. Зарумянилось лицо ее, заулыбалась.

Женщина не спешила идти в воду, она наслаждалась своей наготой и свободой. Нравилось ей быть наедине с природой и чувствовать свою дикость внутреннюю. Вскипала в ней страсть первобытная, когда она садилась на камень и прикасалась к мхам голой кожей. Гладила она твердость камня ладонями, впивалась в него пальцами, а по мягким мхам сосками фигуры писала разные и губы кусала в диком возбуждении. Любила княгиня позабавиться, да потешить плоть свою ненасытную.