– Это все, что ты знаешь? – каждое слово заводит все дальше.

– Я лишь личность, созданная на основе базы данных.

Фрейя ускоряет шаг:

– Что произошло тогда, той ночью?

– Я помню, как добралась до улицы Хайдаун, больше ничего.

При упоминании этого места по коже бежит давно забытая дрожь. Едва не порезав руку, Фрейя хватает жесткую траву, которая смогла пережить суровую зиму.

– Где ты была с тех самых пор? Где ты сейчас?

– Не знаю. В любом случае, если это не публичная информация, я не смогу дать ответ.

Фрейя отбрасывает траву в сторону. Однажды Крис рассказал, как пытался выпросить у своего смартфейса настоящее нахождение принца Джорджа. Взамен парень обещал программе выходной, серенаду и даже собственный стриптиз перед зеркалом. Естественно, принц с присущей монаршей особе непоколебимостью придерживался политики конфиденциальности.

У ворот кампуса Фрейя оглядывается на роскошное здание, якобы светоч информации посреди хаоса. Компания ее подвела.

– Прямо за углом прекрасная кофейня, – подмечает Руби.

– Извини, – Фрейя впивается ногтями в ладони. – Я обещала маме.

– Разве?

– Я должна тебя выключить.

Пауза. Стараясь услышать, она сильнее прижимает защитные наушники к ушам. Голос становится таким же низким и чарующим, как тот, который разбудил ее в первый раз.

– Все в порядке, милая, давай. Избавься от меня.

В морозном ярком солнечном свете, какой бывает только в середине зимы, Фрейя проходит сквозь облачка, порожденные ее собственным дыханием. Шарф, внутренний нагреватель которого вышел из строя пару месяцев назад, плотно намотан под пальто. Незнакомая улица ведет мимо итальянского ресторана, в который любил наведываться Джулиан. Через окно смарт-очки улавливают меню заведения и показывают, как готовятся блюда, от соуса песто поднимается зеленоватый дымок. Пока изо рта не потекли слюнки, Фрейя двигается дальше.

Есть некий декаданс в нарушении традиций, раньше девушка встречалась с матерью в Камбервэлл за чашечкой кофе, а теперь прогуливается здесь просто так. Если Эстер захочет проверить местоположение Фрейи, то увидит, что дочери нет дома. На улице, может быть, и февраль, но зачем сидеть дома, когда живешь в Лондоне? Огромная улица ломится от модных кафе, а витрины через дорогу – некогда линия магазинчиков – следуют за Фрейей со всякими мексиканскими штучками, которые можно купить: кофейные зерна, корма для животных, закуски, грелки и вещицы для дома, совпадающие с тем, что ей может понадобиться, по индивидуальной цене.

– Улыбнись и получи бесплатную песню! – призывает хомяк-талисман медиамагазина. Девушка знает, что у нее на лице написано, «интересно» ли ей это или «нет». Магазины, которые не нравятся Фрейе, – это магазины одежды, где висят зеркала размером со стену, показывающие девушку в своих товарах. Торговая сеть, специализирующаяся на стиле гранж, напяливает на нее митенки и каблуки из автомобильных шин, в то время как в канадском магазине на голове появляется меховая шапка, пока, смахнув по волосам, Фрейя ее не убирает. Будто бы она купила все это барахло. Магазины напоминают ей о куче одежды Руби, два или три предмета гардероба на каждой вешалке. Не то чтобы сестра была помешана на вещах, она просто покупала не думая, Фрейя в этом плане была куда более практичной.

Справа появляется салон красоты и напоминает о чем-то.

– Ты пару раз говорила о маникюре от Нейлз, так ли он хорош?

В сувенирном магазине, расположенном рядом, замечают Фрейю и показывают несколько фартуков с улитками и чашки для яиц. Девушка останавливается, чтобы посмотреть на лаки для ногтей, при этом внимательно слушая.