Гораздо интереснее было протолкнуть одну главную мысль – бухай! Когда у тебя встреча с друзьями – бухай! Когда у тебя счастье от скорой женитьбы – бухай! Когда у тебя горе от того, что невесту уводит какой-то полупьяный полупокер – бухай! Бухай и всё наладится!

Ведь оставшийся без денег и всего остального Лукашин не пошел в милицию, как это сделал бы каждый нормальный советский гражданин. Нет, зачем показывать адекватный алгоритм и учить зрителя – как можно поступить в похожей ситуации, когда можно извратить и сделать всё не так?

Почему я так взъелся на фильм, который выйдет только через два года? Почему я ворчу на пропаганду алкоголизма? Ведь и в моём времени подобного говна хватало, и когда запретили показывать курение по ящику, то в сериале «Интерны» каждая серия начала выходить с бухлом на первом плане. Да-да, под улыбочки и смехуёчки навязывалась мысль, что от стакана ничего не будет. А ещё потому, что результат подобной пропаганды лежал сейчас у меня на кухне на раскладушке и давал храпака так, что стекло в кухонном ящике позвякивало в такт.

Андрюха всё-таки решил сделаться посмелее и усугубил своё опьянение, хлебнув чистого спирта из фляжки знакомого в туалете. О чём только думал? Конечно же в тепле танцев его развезло в слюни. Мне пришлось утаскивать друга на горбу, чтобы доброхоты из дружинников не заставили Курышева встречать утро в вытрезвителе.

Кое-как поймал такси и еле-еле уговорил таксиста взять на борт «слегка подвыпившего студента». Да-да, как в старом анекдоте: «Молодой взъерошенный человек засовывает голову в дверь аудитории: – Профессор, вы примете зачёт у слегка подвыпившего студента? Профессор хмуро: – Ну могу принять. Молодой человек оборачивается и кричит назад: – Всё нормально, я договорился! Заносите!»

В такси пришлось держать голову однокурсника в холоде, высунув на улицу, чтобы не блеванул в салоне. За это Андрюха отблагодарил меня получасовым вызовом Ихтиандра в туалете. Ихтиандр не вылез, зато чуть протрезвевший однокурсник перестал рваться уехать к Веронике и тихо уснул на раскладушке в кухне.

После справления нужды, душа и чистки бивней я замутил завтрак. Яичница с поджаристой колбасой – что может быть лучше для желудка вечноголодного студента? Да чтобы колбаса была именно поджарена с двух сторон, чтобы потом её можно было ножичком порезать и отправить похрустывающую в рот.

После моего налета на кухню и шкворчания яичницы Андрюха не смог остаться в стороне. Он распахнул глаза, а я широко улыбнулся:

– Вставай, вечно молодой, вечно пьяный! Сейчас завтракать будем!

Свежего хлеба в это время уже было не достать – люди занимали очередь в булочную чуть ли не с ночи. Конечно, никому не хотелось остаться в Новогоднюю ночь без черного хлеба, без которого селедочка с луком не так хорошо заходит. Но у меня было полбуханки вчерашнего, которая после помещения на двадцать секунд в разогретую духовку выглядела свежее свежего.

– Ох, что же было вчера… – простонал Андрюха, картинно положив ладонь на лоб.

– Ой, где был я вчера – не найду, хоть убей! Только помню, что стены с обоями. Помню, Клавка была и подруга при ней, целовался на кухне с обоими, – пропел я голосом Высоцкого.

– Издеваешься? Да? Вот так вот над другом изгаляешься, – страдальчески проговорил Андрей, принимая горизонтальное положение и стараясь лишний раз не крутить шеей.

– Да как же над тобой не издеваться? Ты полночи мне нервы трепал, так дай хоть сейчас душу отвести. Знаешь, у меня раньше знакомый был, так у него жена – умница. Она никогда не пилила загулявшего мужа за пьянки, укладывала его спокойно спать, а вот наутро… В общем, такую ему головомойку устраивала, что он и не рад был вчерашнему. А ещё всё падало на больную голову и горящие трубы… Так и добилась того, что в страхе перед предстоящими промываниями мозга, он отказался от водки насовсем.