Несмотря на то, что И. П. Машков был ограничен небольшими размерами участка и местоположением строения 2 (в глубине участка), ему удалось создать архитектурный облик здания, в котором удачно разрешена задача – сочетание доходнного дома с особняком, пользы и красоты. Здесь нашла своё воплощение исходная формообразующая модерна – «преобразование полезного в изящное». По словам известного современного исследователя искусства модерна В. В. Кирилова: «систему раннего модерна, порождённого неоромантизмом, человек отождествлял с собственным состоянием, как нечто одушевлённое. В скрытой стихийной энергии, присущей организму модерна, с её непрерывным превращением… современники находили аналогию самовыражению творческой личности неоромантизма… неустанное единоборство массы и пространства ассоциировалось с „томлением стеснённого духа“, стремящегося вырваться к свободе и свету… в этом отношении, пожалуй, симфонии А. Скрябина в наибольшей мере созвучным волевым драматическим порывам архитектурных образов раннего модерна. …Слова А. Скрябина: „иду сказать людям, что они сильны и могучи“, в такой же мере могут быть отнесены и к некоторым архитектурным образам раннего модерна. Идеи „Мистерии“ и „Световой симфонии“ А. Скрябина отразил всё ту же мечту о высоком синтезе искусств, преобразующем мир» (Кириллов В., «Архитектура русского модерна», М., 1979, стр.66).

По утверждению того же В. В. Кириллова, «каждый особняк – это своего рода „микромир“, выделенный из суетных забот жизни и воплощавший благородную мечту современников о возвышенном бытие, где искусству будет принадлежать первостепенная роль. И снаружи, и особенно внутри, – везде ощущается присутствие настоящего большого искусства и красоты. Художественно-образная система раннего модерна глубоко человечна и эмоциональна, воплотила в себе сложный духовный мир романтической личности начала века» (там же, стр.65).

Но с возведением трёхэтажного доходного дома ансамбль ещё рано было считать завершённым, так как Елена Николаевна Грушка решила перестроить главный жилой дом, в то время каменный одноэтажный, с частичным жилым подвалом и антресолями. Она просит разрешение на надстройку второго этажа (тоже каменного). Разрешение было получено в кратчайшие сроки, и работа закипела.

Повторимся: объём главного жилого дома (строение №1) сформировался за несколько строительных этапов: наиболее ранняя часть строения – первый этаж и подвал датируется 1802 годом. К 1850 году по проекту технического архитектора С. Ф. Воскресенского жилой дом был надстроен вторым этажом. При этом отмечалось, что существующий одноэтажный дом находится в прочном состоянии; толщина стен в полуподвале 8 арш. 3 верш., высота 3 арш.; полуподвал покрыт коробовым сводом; толщина стен первого этажа 1 арш., высота более 3 арш. 8 верш. Напротив дома находилась церковь, до которой было 4,75 саж. Ширина Б. Николопесковского переулка была также 4,75 саж., а ширина тротуара 1 арш. 8 верш. Очертания его плана приобрели современную конфигурацию, а фасады получили новое декоративное оформление. Тем же временем могут быть датированы сохранившиеся детали интерьеров второго этажа.

С 1903 года главный жилой дом не реконструировался и дошёл в этом виде до наших дней. Изменения претерпели внутренние помещения первого этажа.

О внутреннем устройстве дома можно судить по сохранившимся поэтажным планам в архивах и по описаниям, составленным в 1906 году при переоценке владения. Анфиладные комнаты второго этажа соединялись дверьми со стрельчатыми филёнками, как и в строении №2, стены и потолки оштукатурены и украшены профилированными тягами и лепными цветочными розетками, полы дубовые паркетные и досчатые, комнаты оклеены обоями, отопление центральное водяное, в кухнях очаги израсчатые, лестницы каменные, имелась ванна, канализация. Сохранилось всё, за исключением израсчатых очагов и ванны.