Мой взгляд уплывает наверх. Там наша спальня. Там еще есть комната Марка и гостевая спальня, но по закону жанра и жестокой жизни я должна найти их на простынях, на которых спала сама.

Я поднимаюсь по ступенькам, прислушиваясь к дому. Стоит беззаботная тишина. Только мои осторожные шаги крадутся наверх. Я поворачиваю к нашей спальне и кладу ладонь на белую дверь. Шумно выдыхаю и толкаю ее, не рассчитав силу. Дверь широко распахивается и ударяется о кресло, которое стоит рядом.

Девица кривится сквозь сон из-за шума, но не просыпается. Я смотрю на ее свежее лицо… Да, это она. Мария Резнова, та самая теледива, которая публиковала вчерашние сторисы и смеялась в камеру. Она спит обнаженная в моей кровати, а из соседней комнаты доносится шум воды. Значит, Валя уже проснулся. Так беспокоится о жене, что уже на ногах, а даже не заметил, что моя геопозиция пропала.

Ничего, сейчас заметит! В руки так и просится предмет потяжелее! Я быстро прохожу мимо кровати, стуча по ламинату злым шагом, и врываюсь в ванную. Через мутное стекло душевой вижу силуэт мужа, который вспенивает шампунь широкими ладонями.

– Котенок, ты? – отзывается он на шорохи. – Уже проснулась?

Котенок?

Как мило.

Не помню, когда последний раз муж называл меня так.

Я подхожу вплотную, чувствуя жаркую влагу. Муж никогда не закрывает дверцу душевой до конца, так что капли летят во все стороны. Он не видит меня, потому что стоит лицом к стене. Но он продолжает говорить, приняв мой шумный выдох за ответ котенка.

– Поехали тогда позавтракаем? – спрашивает он. – У меня еще есть время. Или хочешь, в твою студию поедем?

Я протягиваю ладонь и дергаю кран. Поворачиваю его в сторону кипятка.

– А-а-арх-х!

Злой выкрик мужа захлебывается и становится жалким за секунду. Валентин отскакивает в сторону, как потерпевший, сшибает полочку с гелями и заваливается на стеклянную перегородку. Крепления скрипят от его веса, баночки с грохотом падают на пол, а Валя тем временем переходит на отборный мат. Он со злостью растирает пену от шампуня по лицу и явно пребывает в адреналиновом шоке. И жжется, и колется, и ни черта не видно!

– Полотенце ищешь? – спрашиваю его, когда его ладонь начинается истерично метаться туда-сюда.

– Катя?

Не знаю, как это работает, но от шока он широко распахивает глаза, и даже пена перестает его волновать. Валя упирается в мое лицо тяжелым взглядом, в котором смешиваются паника и удивление.

Сюрприз удался.

Тут мы точно квиты. Поразили друг друга, как никогда в жизни.

– Ты уже прилетела? Сколько сейчас времени?

Из моей груди вырывается истеричный смех.

Нет, ну это и правда невозможно.

Абсолютный сюр. Даже хочется встряхнуть благоверного, чтобы он собрался и вел себя хоть чуточку не столь нелепо. Валентин, давай! Потом же самому будет стыдно вспоминать, что лепетал такие глупости!

– Сколько времени? – бросаю ему. – Видимо, время моего прозрения. Ты поэтому не смог встретить меня из аэропорта? Был слишком занят, да?! Бедняжка, тут и правда не разорваться! Столько дел!

– Катя…

– Что Катя?! Что ты хочешь мне сказать?! У меня есть глаза я и так всё вижу!

– Подожди. – Валя все-таки дотягивается до полотенца и вытирает лицо, попутно протискиваясь к выходу из кабинки. – Давай успокоимся и нормально поговорим.

– Да пошел ты! Вместе с этой сукой!

Кстати, где она?

Я оглядываюсь через плечо. Меня удивляет, что, несмотря на весь шум, его девица еще не появилась в ванной. Испугалась? Или решила, не царское это дело – участвовать в домашних склоках?

– Боже, Валя. – Я вижу через проем, что она до сих пор нежится в кроватке и даже глаза не открыла. – Она в берушах, да? А я тебе говорила, что ты ужасно храпишь. Ты еще спорил со мной! Тебе нельзя связываться с молоденькими. Ты в том возрасте, когда надо держаться женщины, которая может распознать признаки инсульта!