Да, оттенок губной помады слишком яркий. Меня раньше времени накрыла жажда перемен. Каждая уважающая себя женщина должна после развода бахнуть каре. Так говорят? Меня на стрижку не тянет, но вот макияж я уже сделала ярче. И выбрала утром юбку поуже, а каблуки повыше.

Неужели этого оказалось достаточно?

Что этот Шумицкий подумал обо мне?

Ворвалась инициативная дамочка в его кабинет с левым отчетом и в полной боевой готовности…

Так он решил?

Черт, я сегодня и духи достала послаще, опылив ими половину ванной, в которой собиралась. Ну а что? Каждый справляется со стрессом как может.

– Я заметил, что тебе жарко, – произносит он тише. – Давай закончим с твоим отчетом позже. Подойдешь к шести. Я попрошу выставить другую температуру.

Будь мы в компьютерной игре, над его головой сейчас бы загорелось два варианта.

Первый – дать пощечину хаму.

Второй – игриво улыбнуться толстому кошельку.

Мне не подходит ни один из них. Мне нельзя терять работу, особенно когда передо мной маячит перспектива тяжелого развода, но и к таким предложениям я не привыкла.

– Пока можешь идти, – произносит Шумицкий и возвращается к делам.

Мне становится неловко. Морок спадает, и я понимаю, что его помощники тоже уловили наш неприкрытый флирт. Прелестно! Я просто находка для сплетен, весь офис будет трещать о моей персоне ближайший месяц! А то и два! Столько инфоповодов, один сочнее другого!

Я выхожу в коридор. Пишу Юльке, что успела вляпаться в новую историю. Так что к обеду она появляется уже в полной боевой готовности.

– Я еще раз погуглила нашего нового босса, – сообщает она, усаживаясь ко мне за столик.

Вид у нее такой, будто информацию она принесла не из общемирового источника, а добыла в подвалах спецслужб. Юля отодвигает овощной салатик и кладет на стол блокнот, в который, видимо, выписала главные пункты. Мне хочется признаться, что я тоже умею пользоваться поисковиком, но сдерживаюсь.

– Игорь Шумицкий. Сорок два года. Разведен.

– Неудивительно, – хмыкаю. – Ни одна женщина не выдержит такого ходока. Даже если у него полно денег, у любого терпения есть предел.

– Может, он в браке себя по-другому вел?

– Да, конечно. – Я зачерпываю рис вилкой. – Он выглядит как человек, который давно и прочно привык, что всё можно получить или купить.

– Или, может, ты в его вкусе? Вот он и потерял голову.

Я смотрю на подругу так, словно вместо потолка над нами южное курортное солнце, под которым она успела перегреться. Капитально перегреться.

Я во вкусе избалованного миллиардера?

Сорокадвухлетний мужик вдруг потерял голову?

Зачем так врать?

Мне не двадцать лет, а модельных ног у меня вообще никогда не было, как и зовущего взгляда нимфы. Потерять из-за меня голову миллиардер может, только если ему скажут, что я отныне его единственная женщина до конца дней. Он этой головой тогда будет долго и муторно биться об стену.

Вот в это поверю.

У меня вполне здоровая самооценка, и я понимаю, как устроен этот мир. Я в курсе, что нормально выгляжу для своего возраста: миловидная, умею правильно подбирать одежду, чтобы припрятать проблемные места, у меня приятная улыбка и есть отработанный поворот головы, во время которого я драматически отбрасываю волосы назад и выгляжу секси.

На этом мои уловки заканчиваются.

Вернее, они забылись за время брака. Там такой слой пыли на них, что, если начнешь отряхивать, можно задохнуться.

– Скучно ему просто, – отвечаю Юльке. – Приехал не в самый развитый регион, где ему придется задержаться по работе. Сколько у нас шикарных ресторанов? А гольф вообще есть? Или скачки?

– Фи, как банально. Ты насмотрелась сериалов о богачах? Ты судишь слишком поверхностно.