Что ж, я не ошибся, внутри и правда сидел Кэнон. Забавно то, что водоросли сожрали не только броню его шлема, но и его волосы. Так что он лыс и безус, аки новобранец.

– Ах ты ублюдок, Шамаил, мать твою! Гнойный чмошник, вонючий клистирный червь. Ты испортил все, сука. Я сейчас выберусь из брони и оторву тебе вторую ногу. А потом отрежу яйца и начну вытаскивать кишки!

Этот фонтан красноречия легко прервался ударом пистолета по зубам, от которого парочка из них вылетела. Накатила злость, даже более сильная, чем четверть часа назад, так что я впечатал дуло ему в зубы и прошипел:

– Ты, мразь. Ты убил множество невинных людей в больнице. Среди них были моя дочь, которую кто-то из твоих козлов подстрелил за кусок древнего железа с полуразворованного автопарка. И моя жена, которая работала там хирургом.

Глава 2

Он выплюнул осколки зуба и с той же яростью и сарказмом прорычал:

– Кто бы говорил о невинных. Ты убил не меньше сотни человек сегодня ночью, когда кинул их с лопатами и топорами на вооружённых дружинников. Ты убил и сжег заживо пятерых в БТР, а еще – ты ведь не запарился о тех, кто жил на улице и не откликнулся на твой призыв мочить меня. Они сгорели в своих домах, сметенные волной пылающего бензина. И ты об этом даже не думал. Ты сжег минимум пятерых матерей и дочерей, взрывая мой БТР. И как, ощущаешь хоть что-то? Ничего ты не ощущаешь, ты делал это для дела. Вот и я тоже. В клинике была зараза. От нее нет лекарств. Точка. Все там должны были умереть, диагностика не работает. Твои жена и дочь были мертвы, и убил их тот идиот, который притащил в больницу больного D-чумой, этот ваш добренький пилюлькин, мать его, главврач. Так что хочешь меня убивать – убивай, только вот не надо про невинных, сука. Ты просто хочешь мести и все.

Решимость убивать никуда не делась, но его слова заставили меня посмотреть и на оборотную сторону монеты – я ничем не лучше этого гада. Или нет? Да, жертвы были, но ради того, чтобы остановить эту мразь и его прихлебателей. Потому что такие, как он, должны быть мертвы. Он виновен, и все его слова – это просто способ меня запутать, заставить чувствовать себя причастным к убийствам.

Простой смерти ему не видать, я придумаю что-то более эффективное.

Проверив его систему открытия брони – не сработает, заклинена намертво, – я похромал из этой лаборатории, чтобы найти Игана. Нужно разобраться с той дрянью, о которой он говорил – заморозить или сжечь, что там поможет… И мне нужен какой-нибудь бензин. Я залью его внутрь доспехов и подожгу, наслаждаясь тем, как эта сволочь умрет той же смертью, что устроил моим девочкам.

 Передвижение для меня было настоящей пыткой, и спасала только мечта о том, что я сделаю с Кэноном. Лаборатория, в которую направился Иган, была мне неизвестна, но найти труда не составило: мой напарник оставил четкий кровавый след. Идти пришлось слишком далеко для моего нынешнего состояния, до самого конца коридора, но я все же дохромал. Вот только дверь была плотно заперта, и на мой стук поначалу никакой реакции не последовало. Я решительно забарабанил по ней еще сильнее, и тогда ожил динамик над дверью, заговоривший голосом моего товарища.

– Шамаил, немедленно уходи. Я не открою двери, но это ненадолго. Аккума в комплексе от силы на полчаса работы, а потом все… по протоколу в экстренной ситуации двери обычной гражданской лаборатории открываются для эвакуации сотрудников… Это конец любому живому существу как минимум тут, на этом этаже. Капсула с водорослью… она не герметична. И я уже точно поражен. Я попытаюсь за оставшееся у меня время найти способ что-то сделать, но мне будет куда проще, если ты прямо сейчас возьмешь ноги в руки и убежишь отсюда.