Эрни улыбнулся и, похлопав его по плечу, сказал:

− Шарух, дружище, идем ко мне ночевать.

− Вот это другой разговор!

− Ну, тогда до завтра, − произнес, прощаясь, Аманти. – Где встречаемся?

− У больницы и встретимся часов в десять, − решил Шарух.

− Тогда пока.

− До завтра! – попрощался с ним Эрни.

Конечно, Эрни не был слишком рад, что Шарух навязал ему свое общество. Но с другой стороны Шарух оказался под его присмотром и не выкинет какой−нибудь неожиданный трюк от скуки или от чувства вины перед Бохрадом, если таковое еще имелось. Хотя на первый взгляд случившееся с шефом его уже не сильно беспокоило.

− А ужин я велю доставить сюда, − переставая играть с браслетом, сообщил Шарух. – Все равно наперед оплачено. Чем собираешься развлекать гостя?

− Мы еще не пришли, а ты развлекать.

− Нет, Эрни, так не пойдет. Ты какой−то зажатый. Надо радоваться, мы едва не влипли в серьезные неприятности, но все обошлось.

− Насчет обошлось, еще рано говорить.

Шарух очень внимательно посмотрел на друга.

− Боишься возможной операции?

− Есть немного.

− Хотя я, в общем−то, тоже переживаю по этому поводу. Тут ведь процесс операции не проконтролируешь. Ладно, лишнее изымут, а если еще оставят что−нибудь: пинцет или медицинские перчатки, например?

− Да, ладно! – Эрни даже остановился на полпути. – Шутишь? Ты хочешь, чтобы я нервничал вдвое больше?

Шарух засмеялся, оглянувшись.

− Я шучу, успокойся. Операция не предусматривает вскрытие грудной клетки. Просто в нужное место введут шприц и под контролем специального оборудования вытащат из органа всю мерзость. А ты будешь под наркозом.

− Ты в этом точно уверен?

− На все сто! И, вообще, рано мы завели песню об операции. Надо сначала результаты анализов узнать.

Слова Шаруха немного успокоили Эрни. Он даже укорил себя мысленно в том, что зря себя заранее накручивает. Уже приближаясь к дому, Эрни вдруг предположил:

− А что, если это был МВ, и заразил он только Бохрада. Ведь такое может быть?

− Может. Но нам нужно найти доказательства.

− Интересно, как их достать…

Когда вошли в квартиру, Эрни первым делом отправился в спальню, спрятать рукопись. Совсем не хотелось, чтобы Шарух ею заинтересовался.

− Выкинул девушку в окно? – полюбопытствовал Шарух, когда он вернулся в гостиную.

− Девушку? – не понял Эрни.

− Ту, что ждала тебя в спальне.

− А… нет, − Эрни засмеялся. – Выдумал тоже. Сейчас мне не до увлечений девушками.

− Значит, ты там что−то прячешь…

− Ничего не прячу. Просто закрыл окно. И, вообще, что за допросы в моем доме?

− Ладно, не сердись, − Шарух прошел к дивану и сел. – Очень хочу спросить. Догадываешься, о чем?

− Еще бы не догадаться, − усмехнувшись, Эрни сел рядом. – Наверно страсть как интересует, что Бохрад говорил о тебе?

Шарух кивнул.

− Расскажешь?

− Рассказывать особо нечего. У него те же проблемы, что были у меня. Он устал видеть твою счастливую физиономию и потому сбежал, чтобы немного отдохнуть. Знаешь ли, когда кто−то радуется твоим страданиями – это доведет кого угодно. А потом еще знать, что возвращение сулит еще большие страдания – от этого можно сойти с ума.

− Тебе его жалко?

− Я же переживал подобное – конечно, жалко.

− А вот нечего жалеть! – неожиданно громко воскликнул Шарух. – Мы вдвоем его предупреждали, что будет тяжело. Он настоял на своем. Пусть терпит, может поймет, что никакая идея не стоит того, чтобы страдать за нее так, как он сейчас страдает.

− А может, ты создашь ему рефлекторную точку, чтобы он начал находить в твоих испытаниях положительные моменты?

− Может и создам, когда он перестанет строить из себя мученика.

− То есть ты хочешь, чтобы он унижался, молил и плакал?