Но я никогда не ошибаюсь в людях. И моя чуйка сейчас повертела пальцем у виска, давая понять, что я чуть не купился на видимую простоту.  Едва уловимые движения губ, которые она, очевидно, не смогла удержать, этому подтверждение.  К тому же она очень гармоничная.

       Волнующий, приятный голос, соблазнительные губы, славная фигурка, будто созданная в мастерской скульптора – сластолюбца – такая аппетитная, если можно сказать, вкусная. Гладенькая, и поэтому хочется ее потискать, погладить, как ребенка.

     Несмотря на серьезное выражение ее лица, готов поклясться, под очками прячутся маленькие чертята.

    И опять перед глазами ее ножки... Ловлю себя на мысли, что она идеально будет смотреться в классической форме теннисисток. Облегающая майка, короткая, вспархивающая при каждом движении юбочка, еще больше открывающая крепкие ножки в белых носочках и теннисных тапочках. А, ну да! На голове козырек. И отсутствие очков – хочется видеть ее глаза, в азарте игры они точно не соврут. И почему- то я уверен, что выглядеть на корте она будет намного сексуальней и Шараповой, и Курниковой.

      Тьфу! Барковский, о чем ты думаешь? Возможно, ее нетрудно будет обучить азам, потому что она очень легко двигается, шустрая, сама, как мячик . Но вот представлять ее в виде сексуального объекта – это точно лишнее. Совсем лишнее. Соблазнять домработницу аморально. Недопустимо. Делаю выдох, и только сейчас замечаю, что в штанах определенно скопилось напряжение.

      Началось в колхозе утро… Пару недель без секса, и готовность трахать все, что движется? Тогда или в тренажерку до седьмого пота, или открыть доступ к телу Никотинки и положить начало концу ее пребывания в доме и жизни отца. В общем, по- хорошему, нужно и то, и другое.

     А отец, словно потеряв разум, сам подтолкнул меня к нелицеприятному делу.

      Только я усилием воли отогнал сладкое видение, сексуально выдыхающее «хха» при каждой подаче, завибрировал телефон.

    - Тим, если свободен, зайди ко мне, - вызвал меня мой драгоценный Матвей Тимофеевич.

    - Иду, - буркаю я, теряясь в догадках. От него сейчас чего угодно можно ожидать. Надеюсь, он не выглядывал из гостевой второго этажа в тот момент, когда я поцеловал пальчики Никотинке. Только оттуда видна терраса.

     - Сын, у меня к тебе просьба. Я обещал Никуше купить машину, но мне некогда совершенно учить ее вождению. Не мог бы ты заняться этим. Честно, не хочу, чтоб она в замкнутом пространстве находилась с каким –нибудь хлыщом- инструктором. Она девочка неискушенная, мало ли что может произойти. И она такая ранимая, - папенька огорошил меня настолько неожиданной просьбой и оценкой своей девочки, что в первые мгновения я напоминал застывший соляной столб.

      «Па, ты вообще-то в курсе, что сам сейчас запускаешь козла в огород с капустой?!» - язык так и чесался задать этот вопрос. Да и еще раз услышать о неискушенности его Никуши было для меня как скрип пенопласта по стеклу – настолько же противно.

      Определенно, у отца информация перестала фильтроваться. Ну тем лучше. Быстрей восстановим торжество справедливости.

     - Ладно, па, не переживай. Пока у меня время есть, научу на своей. Но если окажется бестолковой, то лучше машину не покупай, а то я уеду, а она будет тебе звонить каждый день и мяукать: «Мусик, а почему моя машинка не едет? Я что, опять бензинчик не залила? »

      Ого! Опять я на мозоль наступил! Старик зыркнул на меня и голосом, будто пролежавшим в холодильнике, одернул:

    - Ника умная девушка!

    - Пап, насчет умная, ты загнул. Она просто не дура, - а про себя добавил «Губа не дура».