- Это дочь заместителя ректора и декана дознавательского факультета Энвера Ригартона. Учится на бытовом факультете. Сейчас уже должна быть у себя. У неё сто пятнадцатая комната, - не задумываясь, отрапортовала соседка, едва услышав вопрос.

- Ого! - впечатлилась я. - Ты про каждого студента такие подробности помнишь?

- Не про всех, но про многих. Особенно про детей преподавателей. Я не первый год здесь работаю, - сказала явно польщённая Лейда и с любопытством покосилась на коробку в моих руках.

- А от кого подарок?

- Эм... передал Клайверд Дрогайриз. Да, да, тот самый. Но просил сказать, что это от Бирсона. Не знаешь, почему?

Услышав этот вопрос, Лейда помрачнела и неохотно рассказала, что отец Бирсона давно мечтает женить сына на Алисии, чтобы заполучить какие-то земли из её приданого, вот девушку и задаривают дорогими подношениями от его имени. Это своего рода такой ритуал, демонстрирующий намерения рода.

- Не такими уж дорогими - это похоже на конфеты, - возразила я машинально, внимательно разглядывая коробку. Во всяком случае, именно такие ассоциации подкинула мне память сестры.

- Много ты понимаешь, - покровительственно усмехнулась девушка, - некоторые конфеты стоят больше иных драгоценностей. Нам с тобой такие и не снились.

- Так Бирсон помолвлен с Алисией? Ты не говорила. - Как-то не походил этот местный Казанова на жениха с серьёзными намерениями.

- Нет ещё, он слишком молод для брака! - резко возразила соседка по комнате, вызвав у меня понимающую грустную улыбку. Хоть в этом мире и не было сказки про Золушку, девушки из обслуживающего персонала всё равно надеялись добиться любви какого-нибудь «принца». - Иди уже! Хватит без дела болтаться, у нас этого не любят!

Что верно, то верно. Я уже получила несколько нареканий от завхозихи, пару раз застававшей меня в моменты «витания в облаках».

То, что Алисия - дочь Ригартона стало понятно с первого взгляда. Фамильное сходство отчётливо угадывалось в её чертах.

Когда я, предварительно постучав, вошла, она держала в руках лист бумаги и изучала его с лёгкой полуулыбкой. Услышав имя дарителя, девушка неприязненно поморщилась. Видимо, тоже ни к помолвке, ни к свадьбе с Бирсоном была не готова.

С неохотой взяла коробку, развернула, приоткрыла, разочарованно пробормотала: «Опять конфеты, никакой фантазии!» и с пренебрежением отложила её в сторону, заставив меня рефлекторно сглотнуть. Местная пища была слишком пресной, сладкого нам почти не перепадало, а из раскрытой коробки лениво потянулся дурманящий карамельно-ванильный аромат, от которого рот наполнился слюной.

Когда Алисия открывала коробку, нечаянно уронила на пол бумагу, что держала в руках. Я машинально подняла её, чтобы вернуть хозяйке, и мельком успела прочесть пару строк:

«Твои глаза и днём, и ночью мне сердце рвут когтями в клочья!

Твои мохнатые ресницы порхают надо мной как птицы!»

Похоже, это были стихи какого-то очень начинающего поэта, склонного к излишне креативным метафорам.

- Нравится? - небрежным тоном поинтересовалась Алисия, заметив, что я пробежала глазами по тексту.

- Весьма оригинальные сравнения, но, кажется, над ними нужно ещё немного поработать. Совсем чуть-чуть, - осторожно поделилась я впечатлениями.

- Да что ты в этом понимаешь?! - высокомерно вздёрнула подбородок Алисия. - Тебе-то стихов уж точно никто не посвящал!

Это прозвучало так по-детски, что я с трудом сдержала улыбку. Впрочем, ей вряд ли больше восемнадцати, а в этом возрасте проще впечатлить плохими стихами, чем дорогими конфетами. Вот я бы точно выбрала второе.

- Нет, конечно, - заверила собеседницу, изобразив горькое сожаление по этому поводу. - Никогда! Вам так повезло!