– Пошли, – коротко обратился ко мне дворецкий глухим голосом. Я бросила взгляд на стражника Эдда. Он стоял ровно, смотря вперед, не обращая внимания на наш разговор. Но я заметила, как его кулак сжал рукоять меча. Он, кажется, понимал, что меня ждет.

Я шагнула за Гровером, пытаясь сохранять спокойствие, хотя внутри меня разгорался пожар страха. Он повел меня по узким коридорам, где светло-желтые стены скрывали множество тайн, а сами коридоры казались живыми, готовыми поглотить любого, кто осмелился бы возразить королевским указам. Я чувствовала, как за нами наблюдают. Может, это только игра воображения, но мне казалось, что тени становились длиннее, а шепоты слышались отовсюду.

Мы постоянно сворачивали то влево, то вправо, пока не оказались на нижней кухне. Я никогда не была тут.

Практически всю животинку в разделанном виде приносили на верхнюю кухню, куда мы с Мирандой и были определены. В нос ударил затхлый запах, который не выветривался, несмотря на открытое маленькое оконце. Все помещение загрязнилось в копоти, жире и перьях. Сейчас тут было прохладно, и гнетущее ощущение пустоты усиливало моё беспокойство. Камин и печи не горели, создавая мрачную атмосферу, которая казалась наполненной давно забытыми тайнописями.

– Теперь ты работаешь здесь, – сухо произнес дворецкий, обведя рукой небольшое помещение, где не поместится много человек. Его голос был ровным, но в нем слышалась безжалостная холодность. – Ты навсегда отстранена от работы на верхней кухне и обслуживания трапезной залы.

Я не верила своим ушам. Из-за одной оплошности мне суждено пожизненно работать тут? Я пыталась убедить себя, что такой расклад лучше, чем быть избитой плетью или трудиться в свинарнике, но внутри меня поднимался комок отчаяния.

– Принимайся за работу. К вечеру всё должно быть вычищено до блеска.

С этими словами Гровер ушел, оставив меня одну.

Рука напомнила о себе тупой болью, и я ощутила, как обида накрывает меня волной. Я тщательно осмотрела порез. Ничего страшного, но перевязать необходимо, дабы не допустить заражения. Взгляд метнулся к груде тряпок на одном из столов, и я подбежала к ним, тщетно надеясь найти что-то, что могло бы быть подходящим. Нашла наиболее чистый, на первый взгляд, лоскут и обмотала его вокруг своей ладони. Без лишних раздумий принялась за работу, решив не рисковать самовольностью, не зная, что ждет впереди. Каждый шаг в этой мрачной кухне напоминал о моем падении. За водой бегала во внутренний дворик, неся сразу по два полных ведра. Ноги уставали, но ни о каком отдыхе не могло быть и речи. Я вымывала пол, натирала столы, скребла щеткой посуду, без особого успеха очищая её от въевшегося жира. Выгребла золу из камина. Со двора притащила свежие поленья и разожгла очаг, параллельно нагревая в нем воду для дальнейшей уборки. Тепло огня ненадолго облегчило моё душевное состояние, но меня не оставляло ощущение, что я заточена в этом замкнутом пространстве навсегда. Никто из дворовых слуг со мной не разговаривал; каждый занимался своим делом, избегая лишних слов. Они были слишком заняты, чтобы заметить, как я, новенькая, стараюсь не утонуть в этой рутине. Совсем скоро придут работники нижней кухни, и я ускорилась. Какой вообще смысл тут убираться до блеска, если всё равно всё загрязнится копотью? Это казалось бесконечным круговым процессом – уборка, готовка и снова уборка.

Погруженная в свои мысли, я так сосредоточилась на уборке, что не сразу обратила внимание на посторонний звук, нарушивший тишину. Скрип, будто бы кто-то осторожно подошёл ближе. Я остановилась, приглядываясь к тени за дверью, но всё казалось тихим и пустым. Бессознательно снова натянула на лицо свою маску, словно она могла защитить от неожиданных гостей.