– Привет, Джаред, – поприветствовала я своего давнего друга. Пёс дружелюбно завилял хвостом.

Наше знакомство состоялось ещё в моём детстве – Джаред обитал возле самой пристани, где я часто его подкармливала. Сегодня в кармане лежала для него небольшая вяленая рыбина, которую я с утра стащила у ворчливой торговки на рынке. Я потрепала пса за ухом и оставила, чтобы он спокойно позавтракал, а сама двинулась к приюту. В этот раз прогулка затянулась, и я понимала, что, пожалуй, пора возвращаться, прежде чем кто-то всерьёз захочет меня искать.

Вдали, там, где узкий мыс врезался в серое море, виднелся наш приют – старый, трёхэтажный деревянный дом с широкими зарешеченными окнами. Его стены давно потемнели от дождей и ветров, доски кое-где прогнулись от времени, особенно на задней стороне здания, где их заменили на другие, отличавшиеся по цвету, словно заплатки на старой одежде. Приют был обнесён невысоким частоколом, а во дворе громоздились старые лодки, прорванные сети и прочий рыбацкий хлам. Ветер хлестал по ставням, которые гулко били о стены, сливаясь в грозовую симфонию с шумом прибоя и завыванием бури. Флюгер на крыше крутился неистово, как будто и его затянула эта безумная пляска стихии. Возле двери на верёвках висело бельё, бесполезно развешанное для просушки – теперь оно насквозь промокло и колыхалось под порывами ветра, как пойманные в сети рыбины. Я решила обойти главный вход – сегодня не хотелось лишних нравоучений и недовольных взглядов. Проходя под окнами первого этажа, заметила, как в комнате настоятельницы дрогнули шторы. Меня заметили. Решила не тратить время на оправдания и уверенно направилась к задней двери. С крыши сорвались крупные капли и тяжело обрушились на меня, стекая по козырьку крыльца ледяными струями.

Я распахнула дверь, впуская в помещение завывающий ветер. Шагнула внутрь и оказалась в длинном коридоре, тускло освещенном парой дрожащих свечей. Полутьма обволакивала пространство, и я, стараясь не привлекать внимания, направилась в знакомое место, надеясь не встретить никого по пути. На первом этаже разместились вспомогательные помещения: купальня, кладовка и подсобки. Комнаты воспитанниц располагались на верхних этажах. Пройдя почти половину коридора, я свернула налево и оказалась в теплом уюте кухни. Огромный камин пылал, бросая в помещение тепло и мягкое мерцание света. Климат нашего города не требовал круглогодичного отопления, но в ненастную погоду очаг разжигали всегда. Из кухни доносился аппетитный аромат тушеных овощей. В глубине этой небольшой, но уютной комнаты колдовала приютская кухарка Тесса. Её фигура, похожая на раскачивающийся бочонок, торопливо двигалась по кухне. В углу стояла старая софа, к которой я направилась, предвкушая мгновение покоя. Тесса была настоящим сокровищем – добродушная толстушка с добрым сердцем, но уж слишком любила поворчать и поперемывать косточки местным торговкам. Все свежие новости Дейра приют узнавал именно от неё. Что важно – Тесса никогда не ругала меня за утренние вылазки и никогда не выдавала мои секреты настоятельнице. Толстушка была островком поддержки в этом непостоянном мире, где каждый день мог стать новым испытанием.

– Наконец-то ты пришла! – голос женщины прозвучал немного взволнованно. – Я уж подумала, что тебя волной унесло. В такую погоду и собака на улицу нос не высунет.

Я придвинулась ближе к огню, пальцами растрепав волосы, чтобы они поскорее высохли.

– Настоятельница искала тебя, – сообщила Тесса, размеренно помешивая овощи деревянной лопаткой.

– Зачем? Я могла и не спрашивать. У настоятельницы всегда находились для меня поручения. И отношения с ней были довольно напряжёнными. С самого моего появления в приюте.