Поэтому дыша через раз, в пол вдоха, пряча выражение лиц под масками, помалкиваем. При вскрытии сердца, подтверждается предполагаемый диагноз: « обширный инфаркт миокарда».
Много было еще всяких и разных трупов. Обожженных и обмороженных, умерших от ножевых и огнестрельных ранений. Молодых и пожилых, мужчин и женщин.
На сдаче экзамена, кто хотел получить пять баллов, главное было не попасть к начальнику кафедры. Профессор, полковник Попов искренне считал, что на пять баллов, судебную медицину знает только он сам. Поэтому когда наш самоуверенный, претендент на золотую медаль, и реально ее достойный, Александр Дулаев, получил у него четыре балла, весь курс ахнул. А ведь у Саши была возможность пойти сдавать к любому другому преподавателю, но нет, он сам решил идти к «заслуживающему» по его осетинским понятиям, оппоненту.
Месяц, начальник курса, с подключенным к этому делу начальником академии, выкручивали руки полковнику. Дулаев трижды законспектировал весь курс СМЭ. Выучил учебник наизусть. И только после этого, «противный», зануда сдался. Отличник, спортсмен, гордость курса по всем показателям, получил свое золото при выпуске, по заслугам.
Мы тоже скромно урвали свои «хорошо». И тут же забыли дорогу в эту сторону
Факультетская терапия
см. ФОТО: Лейб-медик царской семьи С.П.Боткин. Он первым описал «желтуху». Его сын был как семейный доктор, расстрелян вместе с царской семьей. Памятник установлен напротив входа в клинику факультетской терапии. Кстати построен на деньги слушателей академии, до революции.
В аудиторию на лекцию, ассистент приводит больного. Профессор, стоя у трибуны, комментирует.
– Внимание, товарищи слушатели. Прекратите шум в аудитории, спящие на верхних рядах, проснитесь. Все замерли. Прошу полной тишины.
Аудитория пошумела и затихла. Все стали напряженно прислушиваться. В дверях стоял высотой около двух метров, широкоплечий мужчина. От него доносился какой- то монотонный стук, похожий на стук согнутого пальца по столу.
– Все слышите? – задает вопрос лектор.
– Да, – хором, приглушенно отвечает аудитория.
– Так вот, вы все слышите как работает сердце у нашего пациента. Это мы поставили ему искусственный клапан. Наш, отечественный клапан. Он похож на шарик от пинг-понга. И имеет существенный недостаток, потому что создает вот этот дополнительный шум, но зато мы спасли жизнь человеку. И какому человеку! Сейчас он кратко расскажет вам свою биографию. Так, Петр Семенович? – обращается профессор к пациенту.
– Да, да, конечно, как договаривались, – соглашается пожилой, скорее похожий на раму от велосипеда, чем на великана, мужчина.
– Сейчас я сильно ослаб, – начинает рассказывать прооперированный, но когда – то я, действительно, был большой и сильный. Сейчас практически, остался только скелет, обтянутый дубленой кожей. До войны я работал грузчиком в Одесском морском порту. С началом войны был призван, как и большинство моих друзей и сверстников. В бою был контужен и попал в плен. Три года находился в концентрационном лагере Бухенвальд. С трудом выжил. Был таким же худым, как и сейчас, но дожил до освобождения. После войны потихоньку оклемался и вернулся на прежнюю работу.
Но тут меня сразила другая война. Причастился к употреблению алкоголя, а выпить мог много. Иногда на спор, до двух литров водки, не закусывая.
– И вот результат, – прерывает его профессор. Клапаны сердца были поражены. Постепенно дошло до того, что только замена их на искусственные, могла спасти нашему гиганту жизнь.
– Спасибо вам, Петр Семенович. Не будем вас больше утруждать. Идите в палату, отдыхайте.