– Сейчас будет самое интересное, – прошептала Люба, толкнув меня в бок.

– Что именно? – раздраженно спросил я. По правде сказать, мне здорово опротивело это дурно пахнущее представление.

– Тише, сам увидишь!

На помост взобрались девицы в странных одеждах и закружились в танце, завывая на разные голоса. Потом вновь появился исчезнувший было Учитель. Танец закончился. Он остановился перед изображением Благого Божества, низко поклонился идолу и простер руки к толпе. Ему сразу подали какой-то сверток, острый нож, а одна из девиц опустилась на колени, держа на вытянутых руках чашу странной формы.

– Принесем жертву Богу Света! – закричал главарь. Сатанисты ответили восторженным воем. Он медленно развернул сверток, и – о, ужас!!! – там оказался крохотный грудной ребенок. Я замер в шоке, не веря, вернее, не желая верить ужасу происходящего. Глава секты полоснул ножом. Из перерезанного горла младенца в чашу потекла кровь. Тут я опомнился и, зарычав от ярости, ринулся вперед, сворачивая челюсти всем, кто оказывался на пути. В этот момент я не думал о себе. «Убить! Убить подонка!!!» – колотилась в голове полная ненависти мысль. Глава секты опешил, попятился, выронил трупик. Я был совсем близко от цели, когда дорогу загородили несколько здоровых «быков». Учитель же бесследно исчез. Не помня себя от бешенства, я всадил одному пальцы в глаза, разбил второму яйца, а третьему свернул шею. Тут подоспела толпа. Со всех сторон на меня посыпались удары.

«Он сорвал ритуал! Смерть! Смерть! Смерть! Пусть сам станет жертвой!» – слышались истошные крики.

Я не Брюс Ли и не Ояма, даже не Касьянов, но в тот вечер, под влиянием страшного зрелища, от осознания собственного идиотизма, вовлекшего меня в бесовскую компанию, силы удесятерились. Расшвыряв нападавших, я пробился к статуе и врезал по ней ногой – «Благое божество» со скрипом опрокинулось на спину. Хором ахнув, сатанисты отпрянули. Воспользовавшись их замешательством, я ломанулся в заросли, не разбирая дороги. Ветви хлестали по лицу, цеплялись за одежду, будто норовя остановить.

Я успел удалиться с места шабаша довольно далеко, когда чертопоклонники опомнились и бросились в погоню. Их злобные вопли приближались с каждой секундой. Я прибавил ходу, не обращая внимания на боль и кровь, текущую из разодранного ветками лица. Внезапно показалась тропинка, освещенная зловещим лунным светом. Я припустил по ней со скоростью спринтера-профессионала. Сатанисты не отставали, продолжая преследование с упорством волчьей стаи. С каждой минутой силы мои таяли, воздух с хрипом вырывался из легких, слезы отчаяния выступили на глазах. Я не боялся смерти, но перспектива быть принесенным в жертву гнусному идолу, усладить его своей кровью приводила меня в содрогание. В конечном счете силы иссякли, и, свернув в сторону с тропинки, я спрятался за огромным толстым дубом. Преследователи пронеслись мимо. Я было поздравил себя с удачей, как вдруг двое последних, значительно оторвавшихся от основной массы, резко остановились и уставились в мою сторону, подозрительно обнюхивая воздух. Видеть меня они, естественно, не могли, но, судя по всему, что-то учуяли. Это были молодой парень лет двадцати и бородатый сорокалетний мужик.

Луна окончательно рассвирепела, заливая тропинку безжалостным холодным светом. В ее лучах лица сатанистов просматривались до малейшей черточки. Парень – типичный русак, мужик здорово смахивал на еврея. Одно их объединяло – пустые, мертвые глаза роботов.

– Глянь, что там, – негромко сказал еврей молодому, указывая пальцем в мою сторону. Я тихонько вытащил из брюк тонкий ремень. Парень осторожно двинулся вперед, достав из кармана тускло блеснувший нож.