Гоблин пару секунд молчал, будто подбирает правильные слова, взгляд стал задумчивым и уставился в небо. Лишь, когда споткнулся о камень – пришел в себя и проговорил:

– Да вот… Резиденции у меня все еще нет. Вы-то все домой ходите, в кроватях спите. А я по гостям мыкаюсь. К тому же, гоблинов набежало, строят бараки рядом с моей землей. И надо мной посмеиваются. Мол, Хранитель без резиденции.

Эльфийка с сочувствием посмотрела на зеленомордого. Тот ссутулился, то ли устал, то ли специально на жалость давит, лицо печальное, а глаза вообще такие, что серая охнула.

– Согласна. Это никуда не годится. Хотя ты сам долго думал, чего хочешь.

– Думал, – согласился Гнур. – Но уже придумал.

– Не прошло и недели.

Гоблин насупился, обходя пустую бочку, которую бросили гномы, а сами ушли в свежевыстроенную таверну и горлопанят так, что аж сюда слышно.

– Ну да, – проговорил гоблин. – Долго думал. Но ты пойми, нужно, чтоб все правильно получилось. Я ж не просто для себя стараюсь, а еще для тех, зеленых, которые приехали в Цитадель. Они должны видеть, здесь вершина гоблинского мира, оплот ценностей и идеалов.

Теперь Каонэль смотрела на него с явным изумлением, даже голову наклонила, чтобы разглядеть, правда ли он такой сердобольный, или только прикидывается, чтобы доверие вызвать. Но лицо Гнура скорбно-возвышенное, гребень блестит в свете месяца, словно намазал маслом, а бивни вскинуты.

– Ого… – протянула эльфийка. – Не знала, что у вас все так сложно. Так, а от меня ты чего хочешь?

– Хочу, чтоб поговорила с Теонардом и убедила его дать мне еще немного земли. Для вновь пришедших.

Идеальные брови Каонэль сдвинулись, она проговорила:

– Он вряд ли на это пойдет. Тем более, один такое решить не сможет. Придется совет собирать.

– Тебе хорошо, – произнес гоблин. – Ты Дерево себе умудрилась так намечтать, что целую деревню разместить можно. А мы так высоко не строим. Не дело это, приличному гоблину в облаках летать. Нам площадь нужна.

До резиденции эльфийки осталось несколько шагов, Каонэль быстро преодолела расстояние, а зеленомордый остался позади пыхтеть в ожидании. У самого входа серая задержалась и поговорила через плечо:

– На счет территорий не знаю. Но то, что у тебя нет дома – не хорошо. Я напомню Теонарду, но с учетом, что ты поддержишь мои решения на собраниях.

Гнур моментально просветлел.

– Благодарствую, желтоглазка, – выдохнул он и, развернувшись, побежал в сторону купола ихтионки.

Каонэль насупилась, чувствуя, что Гнур в чем-то обманул, но все равно не дело, что бездомным ходит.

Она толкнула увитую плющами дверь и вошла. Приятная прохлада и свежесть трав мгновенно окутали и мысленно унесли в далекие леса, где она, наверное, не бывала.

Поднявшись по ступенькам, что не ступеньки даже, а огромные корни, серая остановилась возле своей комнаты. Только занесла ногу, чтобы войти, как дверь позади отворилась и Каонэль учуяла запах терпко-сладких духов.

– Поверить не могу, – проговорила Генэль. – Эльфийка на побегушках у человека. Это возмутительно. Когда я сообщу об этом в Эолум, тебя мигом отстранят от Цитадели и вышлют на Южные болота собирать светляков.

Каонэль опустила ногу и медленно развернулась.

– Лучше бы спасибо сказала, что не выдворила тебя ночевать на пороге, – проговорила она хмуро. – Я все еще помню, как ты для меня постаралась.

Идеальные брови Генэль сдвинулись.

– И сделала бы это снова, – произнесла она. – Эолум – оплот красоты и величия, любой честный эльф должен склонить голову перед решениями Его величества и сделать все, для благополучия города.

Высокородная красавица посмотрела победно, пальцы аккуратно придерживают платье, чтобы случайно не наступить и с позором не свалиться по ступенькам. Подбородок задран так высоко, что не понятно, как видит вокруг, а белоснежные локоны уложены, будто успела привести себя в порядок после дороги.