Ил вздохнула, опустилась обратно на пуф и попросила:

– Принесите мне еще чаю, пожалуйста.

Несколько лет назад, когда обида Папы на Ночь уже давным—давно улеглась, и он не выпускал ее к людям из чистого упрямства – сказал 20 лет и точка! – у них состоялся один странный разговор. Даже не разговор… Просто Папа приказал детям крепко—накрепко запомнить один адрес: страна, город, улица, дом, квартира. На самый крайний случай…

Ночь не придала этому большого значения: и не такие причуды случались у ее Папочки! Другие – тоже. Утро вообще заявил, что не способен запомнить такие мелочи, так что не будет и пытаться. Превратился в грудного младенца и запищал, требуя соску. Вечер сделал вид, что все усвоил, а потом слинял куда-то по своим вечно таинственным делам. Хотя какая уж тут тайна: наверняка в казино подался. Разве что День отнесся серьезно: несколько месяцев ходил и тихонько бормотал этот адрес себе под нос, будто мантру.

Казалось, Ночь давным—давно все позабыла… но нет – в нужный момент память не подвела. А момент был действительно нужный. Происходили непонятные, да что там непонятные – необъяснимые события! Пропажа Луны, исчезновение братьев, неизвестные твари, пытавшиеся ее убить… А теперь и Папа не отвечал! Это невероятно, но Руна Папы была пуста!

Пятьсот километров – пустяк, один взмах руки, одно нужное слово. Если конечно, слово это знаешь чуть ли не с рождения. Но очутившись в Городе, Ночь почему-то решила добраться до неведомой ей «Лады» на обычном автобусе. Так и ехала через весь огромный мегаполис, держа на руках Пакса и задумчиво уставившись в окно. А потом долго стояла на остановке, внимательно всматриваясь в три одинаковых темно—зеленых пятиэтажки, словно не решаясь перейти улицу и подойти к ним поближе. От крайнего дома веяло холодом.. Странным нездешним неземным холодом и пустотой. Из подъездов выходили люди, громко хлопая металлическими дверями, смеялись и хмурились; какой-то подвыпивший мужик ругался по домофону, требуя немедленно пустить его домой; маленькая хрупкая старушка с трудом вытащила табуретку и уселась прямо у дверей, заняв пост дворового наблюдения….Жизнь крайнего дома ничем не отличалась от жизни любого другого дома, но… В нем поселилась Пустота, и Ночь почувствовала это.

Наконец, она перешла улицу, выбрала нужный подъезд – старушка пристально посмотрела на незнакомую женщину и что-то проворчала себе под нос – и поднялась на четвертый этаж. Нажала звонок, немного подождала, нажала еще раз.

– Кто там?

Это был папин голос!

– Папа, прекрати свои шуточки! – возмутилась Ночь. Не знает он, видите ли, кто там.

Она шагнула в открывшуюся дверь и остановилась, осматриваясь. В комнате было сильно накурено, повсюду валялись неприбранные вещи, на столе громоздилась немытая посуда, на кухне из крана громко капала вода, а Папа…. Папа выглядел намного старше, чем обычно. Таким осунувшимся она его никогда не видела!

– Что-то случилось? – испуганно спросила Ночь.

– Случилось, – покачал головой Папа, – проходи, шалунья, садись. Наверное, ты сначала… или я?

– Давай я! – собралась с духом Ночь и торопливо пересказала всё, что с ней произошло. Она ожидала бури, но…

Папа сидел молча, не возмущаясь! Не ворча и не ругаясь. Звезды побери, да Папа ли это?

– Что происходит?! – начала горячиться Ночь, – Почему я не могла с тобой связаться? Да что с тобой?! Ты смотрел на себя в зеркало? Ты отвратительно выглядишь!

– Видишь ли, шалунья, – тихо ответил Папа, – нас догнали.

– Что значит догнали? – не поняла Ночь. – Кто?

Папа шумно вздохнул и выдал совершенно невероятное: