Ма Сяньфэн в гневе вскочил.

– Я никогда не чинил никому обид! Считаю ниже своего достоинства обижать бедняков и прочих убогих! Сыма Кэ… О его делах я говорить не могу, мы этого не обсуждали. Он рассказывал лишь о том, как женщины им довольны.

– И все же она нацелилась на вас двоих, слуга, скорее всего, попался под руку из-за наряда, – настойчиво сказал Сун Цзиюй. – Вспоминайте, молодой господин Ма, от этого может зависеть ваша жизнь. Например… Вы когда-нибудь посещали речные бордели?

Он спросил наугад, по наитию.

Ма Сяньфэн залился краской.

– Меня привели туда один раз, но я немедленно ушел. Мне, наследнику семьи Ма, не интересны подобные места. Убожество, грязь и грубость, больше ничего там нет! Как это вообще относится к делу?

– Кто вас туда привел? – Сун Цзиюй слегка подался вперед.

– Я не помню. Может быть, и Сыма Кэ, я не помню, кто первый это предложил, – Ма Сяньфэн обеими руками оттянул ворот. Следы удавки на его шее смотрелись странно, Сун Цзиюй вдруг почувствовал себя неуютно, глядя на них, будто допрашивал мертвеца. Какой бред…

– Но вы согласились.

– По незнанию! Да будет вам известно, я ищу возвышенных удовольствий. Музыка, стихи, разговор, вечер в кругу друзей… Всего этого нет на цветочных лодках! У девиц, которые там живут… нет самоуважения.

– То есть вы ходили туда в компании Сыма Кэ, – Сун Цзиюй прищурился. Он чувствовал себя гончей, взявшей след. – Причинял ли тот девушкам какой-то вред? Кто еще с вами был? Говорите, молодой господин Ма, иначе и вы, и ваши оставшиеся друзья могут попрощаться с жизнью!

Ма Сяньфэн встал, прошелся по комнате, делая вид, что просто решил размять ноги, но шаги его делались все быстрее.

– Его двоюродные братья приехали из столицы с товаром, вот кто с нами был. Им стало скучно в «Золотой иве», и Сыма Кэ предложил взять лодку. Я думал, что мы собираемся кататься, любоваться луной, но брат Сыма велел причалить к одному из плавучих борделей, сказал, что там есть девушка, замечательно играющая на пипе. Мне достаточно было взойти на борт и увидеть местных девиц, чтоб потребовать у лодочника отвезти меня обратно. Что там делали остальные, мне неведомо, только…

– Только что? – Сун Цзиюй вцепился в него взглядом.

– Не знаю, могу ли я говорить дурно о мертвых… – Ма Сяньфэн закусил губу, выражение лица его стало от этого несколько детским. – Я боюсь призраков и их гнева. Если брат Сыма придет донимать меня из могилы…

Сун Цзиюй поднялся и подошел к нему, взял за плечи ласково, заставил посмотреть на себя. Он был чуть выше, и Ма Сянфэну пришлось запрокинуть голову.

– Молодой господин Ма, чтобы спастись от призрака, можно заказать службу и купить амулет. Но от настоящей живой убийцы вас никто, кроме меня, не защитит, – он посмотрел прямо в темные испуганные глаза. – А мне, чтобы защитить вас, нужны сведения.

Ма Сяньфэн сглотнул, опустил взгляд.

– Не знаю, относится ли это к делу… Однажды брат Сыма сказал за столом, что приятнее всего… когда душишь женщину. От этого… все, что было недостаточно туго, сжимается. Тогда я подумал, что это была просто грубая шутка. Говорил ли он об этом из своего опыта, мне неизвестно.

Сун Цзиюй неприязненно поджал губы. Интересные же развлечения у местной молодежи. Пожалуй, в разврате они все-таки дадут фору столичным товарищам.

– Все ясно, – он легонько погладил юнца по плечам и отпустил. – Что ж, молодой господин Ма, припомните, пожалуйста, что за вывеска была на той лодке.

– Вывеску, признаюсь, не заметил. Скажу только, что все девицы там в ханбоках, – Ма Сяньфэн вздохнул и осторожно взял Сун Цзиюя за рукав. – Вы что же… хотите отправиться туда?