Горшечник был лохматым мужчиной с кудрявой короткой бородой и усами. Меня поразили его мускулистые сильные руки с длинными, как паучьи лапы, пальцами. Иногда мне казалось, что его пальцы живут своей жизнью и, даже находясь в покое, шевелятся, будто вылепливая из воздуха удивительно красивые вещицы. Наверное, даже черепица или обычный кирпич, изготовленный им, были бы прекрасны. Меня весьма удивило, что одним из подмастерьев горшечника была его дочь. Ей поручали самую тонкую работу: витые ручки кружек, роспись и украшение супниц, ваз, игрушек, она же следила за горном, где обжигали изделия.

Первый день моим обучением, как обычно, занялся старший подмастерье. Веселый такой парень оказался, скажу я вам! В тот день моросил скучный серый дождик, а небо было сплошь затянуто темно-серыми тучами. Пронизывающий ветер сметал с деревьев последние увядшие листья и гнал их прочь, завывая на все лады. Поплотнее завернувшись в плащи и надвинув поглубже на глаза капюшоны, мы с подмастерьем отправились в поле, толкая впереди себя тачку с лопатами и мешками.

Пока мы шли, он, веселясь неизвестно чему, рассказывал мне о сортах глины – красной, белой, бурой и даже голубой. Говорил, что и Адам был сотворен Господом из глины, правда, не удержавшись, я его тут поправил: «Не из глины, а из праха земного». Он на миг перестал улыбаться, сказав, что это неважно. И, наверное, чтобы попугать меня, начал рассказывать байки о каком-то Пражском големе – человеке из глины, в которого чародеи вдохнули жизнь. Мне было интересно его слушать, но когда подмастерье рассказал о древнем царе, которому приснился колосс с золотой головой на глиняных ногах, предвещавший своим разрушением гибель того царства, я насторожился. Мне это показалось дурным знаком, поэтому я решил быть осторожнее.

Да, веселым был подмастерье. Приведет меня к оврагу, скажет, что здесь самая лучшая глина и, сунув мне в руки лопату, командует: найди глину, накопай пригоршней десять, а я посмотрю. И сидит на пне или толстой ветке дерева, наблюдая, как я тычусь во все стороны, тщетно пытаясь угадать, где тут вообще глина и какая из них лучшая. Да еще отвлекает меня от дела своими разговорами. Говорил, как правильно выбрать глину для изготовления разных вещей: белую – для чашек и тарелок, красную, желтую или бурую – для кирпича, черепицы, больших горшков и кувшинов. Замешивая тесто из глины, важно было добавить нужное количество мелкого песка и воды. А еще он поведал о своей мечте: поехать в дальние страны, найти там особую, голубую глину, в которой спрятаны драгоценные камни. Откуда он это узнал, не знаю, но почему-то я ему поверил, подумав: такой, точно, найдет!

Наконец, он показал мне, как выглядит то, что мы искали: желтая глина была жирной, лоснящейся на ощупь, и залегала пластом в стенке оврага. Приказав мне накопать глины, он сунул руку за пазуху, достал краюшку хлеба и начал ее жевать.

Когда я выкопал уже приличную нору в стенке оврага, набил глиной пару мешков, то почувствовал опасность. Еще пара взмахов лопатой, и я едва успел отскочить в сторону, хвала Господу! Огромный пласт мокрой от дождя земли съехал как раз на то место, где я только что стоял. Я перевел дыхание и поднял голову: сверху на меня смотрели такие перепуганные глаза подмастерья, что словами не описать. Съехав на дно оврага по свежей осыпи, он принялся ощупывать меня и все спрашивал: «Ты цел, тебя не зацепило? Я должен был предупредить…».

Откопав из-под земли мешки с глиной, погрузили их в тачку и тронулись в обратный путь. Всю дорогу подмастерье пытался шутить, а сам с какой-то тревогой поглядывал на меня.