– Боюсь, что мы вынуждены вас расстроить, господа, – холодно улыбнулся я ему, – Но вина не будет.

– Поясни, – холодно посмотрел на меня Сиплый, вставая.

– А что тут пояснять? – сделал удивлённый вид я, – Ты же и сам прекрасно понимал, что вино мы не принесём? Что там нас Монах накроет, после чего ты нас больше, скорее всего, и не увидел бы тут, так как нас просто выгнали бы с позором. Это же такой у тебя план был по избавлению от нас. Особенно, от меня, – скромно закончил я.

– Что за бред? – возмутился он, но глаза в сторону отвёл. Его подельники с удивлением смотрели на него. Видимо, не в теме были про его планы. Миха же изумлённо уставился на меня.

– Ну почему же бред? – усмехнулся я, не отводя от него глаз, – Сколько ты уже в пажах ходишь? Шесть лет? Или семь? А тут такого тупого типа, как я, повышать скоро будут. Обидно же, да? А вот если убрать двух недоумков из дворца, то может появиться шанс, что и тебя, наконец, повысят. Сколько же можно на низшей должности сидеть, верно? – подмигнул я ему, – Только вот не помогло бы тебе это. Всё равно не повысили бы тебя. Скорее всего, кого-то из твоих дружков бы тогда подняли, – кивнул я на его друзей.

– С чего ты взял? Почему это меня не повысят? – нахмурил брови Сиплый, проигнорировав мой наезд. До того, видимо, его выбило из колеи моё предположение, ударив по самому больному месту.

– А ты думаешь, что о твоём не дворянском поведении никто из боссов не в курсе? – ещё сильнее оскалился я в ухмылке, – О твоих азартных играх? О том, что ты даёшь людям в долг, причём под проценты, что никак не подпадает под дворянский кодекс чести? Ну, или как там его… – чуть слышно добавил я себе под нос. Хрен его знает, есть ли он вообще этот кодекс. И с чего он вообще пришёл мне на ум, тоже непонятно.

– Да наверняка кто-то из твоих же дружков всё наверх доносит! – кивнул я ему на окружающую его свору, – Отсюда и результат. Никто не станет двигать выше по карьерной лестнице того, кто больше на какого-то ростовщика похож, чем на дворянина, – я замолчал, в ожидании его реакции, он же молча смотрел на меня, зависнув, явно своим скорбным умом пытаясь обработать поступившую в мозг информацию. Я же все эти игры в подставь товарища, пока он не подставил тебя, ещё с английской школы прекрасно помнил. Там это даже преподавателями поощрялось. Считалось, что таким образом дети лучше подготовятся к реальной жизни. Такого понятия, как дружба. там вообще не существовало. Люди объединялись лишь по общим интересам и с конкретными целями, и в любой момент готовы были предать друг друга ради сомнительной выгоды. И я не жалуюсь. Сам таким же был.

– Ну допустим, – нехотя немного растерянно процедил, он, видимо, сумев, наконец, обработать своим ущербным умом поступившую информацию, – Но вашего долга это не отменяет. Завтра же чтобы отдали! И по рублю сверху! – попытался грозно нахмуриться он, но получилось откровенно жалко. Было видно, что моё предположение основательно выбило его из колеи. Его дружки отодвинулись в сторону, и о чём-то торопливо перешёптывались.

– Да не вопрос, – пожал плечами я, – Сделаем. Ну, если ты, конечно, завтра ещё будешь здесь, а не вылетишь пинком под зад отсюда. Ну ничего, если что, потом к тебе домой занесём.

– С чего бы это я должен вылететь отсюда? – удивился он, озадаченно почесав затылок.

– Да с того, – терпеливо, как маленькому, стал объяснять ему я, – Что сразу же после нашего сегодняшнего разговора я пойду к Монаху, и скажу ему, что меня мучает совесть так, что я спать не могу, пока не изолью кому-нибудь душу. Расскажу ему о наших азартных играх, о том, как ты коварно соблазнил меня ими, затянув в свои сети, о том, что задолжал тебе денег, ну и о процентах тоже расскажу, которые ты тут собираешь со всех. После чистосердечного признания, я напишу это всё на бумаге, и отдам её ему, а дальше уже будет совсем другой расклад, – мило улыбнулся я разом побледневшему и потерявшему уверенность Сиплому, – Ему придётся как-то реагировать на моё заявление, и самым очевидным решением тут будет просто убрать из дворца раздражающий фактор, то есть, тебя. Ну, может кого ещё из твоих приятелей рикошетом заденет, и их тоже уберут, – кивнул я на его группу поддержки, которая тут же отшатнулась от него ещё дальше в сторону, как от прокажённого.