– Вы же понимаете, что это правда звучит бредово? В это проще поверить, чем в том, что фотография была неправильно истолкована? – спросила Тея, стряхивая капли воды с майки.

В ответ он лишь кивнул.

– Мы поднимемся в рейтингах, если объявим о том, что у айдола телохранитель – девушка. Равноправие и все такое…– добавил он, надеясь больше не отвечать на вопросы, заводящие его в тупик, – и одновременно вызовем реакцию фанаток из-за того, что ты девушка. В общем, какое бы решение не было принято, последствий не избежать. Мы просто можем изменить направление скандала.

Тея не знала, сколько раз в ее голове отобразилось слово «бред». Она переводила взгляд с одного человека на другого, пытаясь закрыть бутылку с водой, но резьба крышки постоянно соскальзывала.

– Я не могу бросить работу, чтобы спасти чужую репутацию, так что этот вариант с ролью телохранителя не получится. Тем более все быстро раскусят, что я появилась случайно. Раньше-то меня рядом с вами не было.

– Тебе заплатят, – сказал Тэ Ун, и Тея тут же оживилась, – насчет поверят или нет, этим займутся менеджер и пиар-группа.

Желание отвязать себя от подачек Дон Мина было сильнее, чем что-либо еще.

– Насколько уместен вопрос о сумме этой выплаты? – осторожно поинтересовалась Тея, мечтая услышать красивые цифры.

– Миллион вон, – ответил за айдола менеджер.

Крышка окончательно съехала с бутылки и покатилась по полу, на котором еще оставались следы прошлой ночи.

– Я согласна.

Дон Мин резко дернул ее за руку и повернул к себе. В какой-то степени ему было спокойнее, когда Тея была под присмотром. Он не хотел признаваться в том, что все еще был привязан к их общему прошлому. Тея отдернула руку и сделала шаг назад. Ей нужна была свобода от него. И от их прошлого.

Айдол внимательно следил за безмолвной ссорой. До этого Тэ Ун не знал, что девушки могут работать вышибалами в клубах, особенно такие, как Тея. Она не внушала страха, да и вообще сложно было представить, чтобы девушка ростом ниже его на голову могла как-то справляться с пьяной толпой и злыми гостями, которых не пускают на входе. Тэ Ун был удивлен, что другие охранники утром отозвались о ней, как о работнике, который хорошо справлялся со своими задачами. Это никак не укладывалось в его голове.

– Я согласна работать, если мы обсудим все детали, – повторила Тея, отходя от Дон Мина.

– Тея, не веди себя как ребенок! Ты даже не знаешь этих людей и того, что они тебе предлагают, – бросил он ей в спину.

– Кан Дон Мин, больше не нужно решать за меня.

Она всегда звала его полным именем, когда хотела закончить ссору и показать всю степень своей раздраженности. Он это прекрасно помнил. В такие моменты ее голос как осколки врезались ему под кожу, напоминая о его ошибке полгода назад. Тея перевела взгляд на айдола. Он часто опускал взгляд в пол, руки держал скрещенными на груди. Тэ Ун лишь изредка смотрел на менеджера, когда тот говорил, а затем снова возвращался к изучению собственных кроссовок. Тея и не заметила, как мысленно сравнила айдола с манекеном – красивым, но не живым.

– На работу придется заступить уже сегодня, иначе журналисты ничего не оставят от имиджа айдола, – параллельно печатая сообщение, бросил менеджер, – договор подпишешь вечером, а до этого надо успеть тебя переделать.

– Пере…чего?

Мужчина поднял на Тею задумчивый взгляд, невнятно хмыкнул и снова посмотрел в телефон.

– Ты должна соответствовать своей новой, хоть и фиктивной, должности.

Тея нахмурилась.

– Зачем столько внимания внешности телохранителя?

– Потому что теперь ты очень обсуждаемая персона. Если мы заявим о тебе, как о телохранителе Тэ Уна, ты еще какое-то время будешь под прицелом камер. Журналисты всегда гонятся за свежаком.