Я закрыл кран и услышал обрывок фразы, донесшийся из номера:

– …через полчаса, отлично. Буду ждать.

Но выйдя из ванной, стараясь не хлопнуть дверью, я не заметил никакой техники. Сумка была плотно застегнута, стояла ближе к окну, тогда как на противоположной стороне кровати сидела Лена. Она сразу же посмотрела на меня, отчасти с раздражением, но мне показалось, что в ее глазах промелькнуло и любопытство.

– Долго ты, – произнесла она, отведя глаза в сторону. Смущение?

– Надо было рану промыть.

– А-а-а… – с внезапной растерянностью сказала Лена, но тут же собралась и выбросила: – Прости. – Это прозвучало настолько резко и неправдоподобно, что я промолчал в ответ. – Через полчаса к нам приедут.

– Я слышал. – Вопросов было много, но задавать их в такой обстановке не хотелось. – А твой… друг, который жил с тобой, что с ним? – через силу выдавил я.

Карие глаза полыхнули ненавистью, пальцы на обеих руках сжались, и я понял ответ еще до того, как услышал его.

– Мертв. Только это был мой брат.

Я присел на другую кровать, борясь с желанием задавать дальнейшие вопросы, но она как будто прочитала мои мысли

– Не надо больше ничего спрашивать. Я обо всем договорилась. Тебе привезут новый паспорт, отправят в другой город, дадут работу. Больше тебе здесь нечего делать, – она сделала паузу. – Для обычных людей это слишком опасно.

– Для обычных? – Я приподнял бровь.

– Для обычных, – утвердительно сказала Лена. – Возможно, ты и спас нас там, в лесу, но у тебя нет подготовки, опыта, навыков и…

– Спас дважды, – перебил я.

– Это уже неважно. Ты сможешь выбрать город, в который отправишься и устроишь свою новую жизнь.

Я с недоумением уставился на девушку. Выбрать город, новый паспорт, другая жизнь? О чем она?

– Перестань так смотреть, будто ты ничего не понимаешь! – воскликнула Лена. – Это стандартная процедура для выведения гражданского лица, вовлеченного в дело.

– Вы – военные?

– Не задавай больше вопросов. Это все, что тебе требуется знать на данный момент.

Полчаса ожидания тянулись слишком долго для людей, переживших сильное потрясение. Я не выдержал:

– За нами зайдут или нам стоит выйти?

Ответный взгляд походил на взгляд доктора, изучающего умственно больного пациента:

– Здесь мы как минимум в безопасности, а на улице – нет.

– То есть, человек, который приедет за нами, может находиться в опасности на улице? Не лучше ли спуститься вниз, чтобы уменьшить время так называемой опасности для всех?

Елена часто заморгала, выражая некоторую растерянность, но быстро справилась с собой и сосредоточилась, затем взглянула на часы.

– Пошли, осталось три минуты, – она потянулась за своей сумкой и выставила другую руку вперед, останавливая меня: – Я сама.

Мы вышли из номера, прошли по недлинному коридору, отделанному пластиковыми панелями бежевого цвета. Шагов не было слышно вообще: мягкий линолеум заглушал все звуки. Жалюзи на окнах пропускали достаточно света, чтобы в коридоре не было сумрака, сами окна вели, как и окно из номера, на стоянку. «Удобно» – подумал я. Мы спустились вниз, добродушный хозяин внизу принял ключ.

– Вы не по плану сегодня. Что-то случилось? – с обеспокоенным видом произнес он, вешая ключ обратно на доску.

– Предчувствие, – озираясь по сторонам, сказала Елена, – не очень хорошее.

– В нашей работе предчувствиям надо доверять, – улыбнулся хозяин мотеля, – но проверять.

На окне возле стойки колыхалась от ветра занавеска, трепетали листья большого растения, стоящего рядом. Над входом тикали часы, отсчитывая последнюю минуту. Вскоре на стоянке зашуршал шинами черный автомобиль, в блеске солнца мелькнули четыре кольца и литые диски с толстыми шинами. Машина остановилась в нескольких десятках метров от входа в мотель, развернувшись к нему левой стороной.