– Ну, нет, у нас еще было три месяца обучения. Каждый, кто попадает к нам, сперва проходит небольшой курс. Самооборона, техника и оружие, современные технологии, медицина – все только самое основное, чтобы любой человек в отделе мог и с компьютером работать, и стрелять, и руку вправить. Правда, когда у нас есть Игнатьев, нам вряд ли понадобится настоящий врач.

– У вас нет настоящего врача? – удивился я и посмотрел на Лену, слегка повернув руль. Машина перескочила в соседнюю полосу, нам посигналили. – А Игорь? Кто присматривает за ним? Кто его лечит?

– Либо один из заживляющих пакетов помогает исправить ситуацию, либо за дело берется один из наших медицинских роботов.

– Ты не шутишь? – спросил я, пытаясь переварить полученную информацию, попутно представляя, как именно должен выглядеть робот, который может адекватно лечить людей.

– Не шучу. Собственные разработки. Игнатьев.

– Ого, – воскликнул я. – Изобретательный он человек.

– Поэтому его взяли к нам вне конкурса. Еще он очень хороший знакомый Королева. Но никто не жалеет, что взяли именно его. Да и поэтому за нашего капитана я тоже спокойна.

– Ты про Игоря? Вы там все со званиями?

– Нет-нет, – поспешно заверила Лена. – Далеко не все. Здесь надо очень сильно постараться, чтобы получить звание. Или очень выделиться, или потратить много сил на теорию. Иначе не получить. Многие пришли к нам, уже имея звания. Кто-то из горячих точек, кто-то после службы по контракту, в основном из спецвойск.

Мы остановились на очередном светофоре в очередном поселке и я повернулся к своей собеседнице.

– Значит, все настолько плохо, что отправили нас, а не людей более опытных? – поинтересовался я. – Ты же разговаривала с Королевым. Почему мы?

– Ну… Он попросил меня не распространяться на эту тему, потому что есть некоторые опасения… – начала Лена.

– Ага, понял, – подтвердил я, на самом деле уже размышляя о двух возможных вариантах: либо резервы были, но их нельзя было задействовать, либо их не было и мы должны были отыграть свою роль максимально натурально, чтобы убедить противника в том, что наши силы еще полны. Любой из вариантов ничего хорошего не мог принести. На светофоре загорелся зеленый и мы резво тронулись: мне не терпелось закончить с этим.

Я изо всех сил старался не нарушать, но моя торопливость вырвалась из-под контроля и полностью обуяла меня. Движения стали резкими, перестроения рывками, а сам темп движения более агрессивным.

– Волнуешься? – в голосе Лены даже послышалось участие.

– Ага, немного, – волнение всегда находило на меня в самый неподходящий момент, и я изо всех сил старался себя успокоить.

– Я тоже до этого я не участвовала в подобном…

– Так, хватит нюни распускать! – раздался громкий и очень четкий голос прямо в ухе. Мы переглянулись, Лена одними губами произнесла: – Игорь.

Было похоже на то, что капитан все же пришел в себя, причем довольно быстро. Доктор явно знал свое дело, раз смог вернуть нам его после ранения в голову всего через два часа. Тем временем, он продолжал:

– Раз уж вас отправили на такое задание, так и ведите себя соответственно, аж слушать тошно. Вы же не две сопливых школьницы! Воронкова! У тебя почти год полевой работы за спиной, постоянный риск. Впереди такое же задание, как и обычно. Пришли, посмотрели, записали, вышли. – Голос становился все громче.

– Да, капитан, – в тон ему произнесла Лена. – Будет исполнено.

Капитанский голос в ухе сразу же затих, несколько секунд не было слышно вообще ничего.

– Хорошо, – жесткие нотки пропали, – не подведите нас. – После этого капитан отключил связь.