Рукава зеленой кофты парнишки закатаны до локтей. Он прижимает к себе одну руку, перевязанную бинтом на сгибе, и со скучающим видом рассматривает меня.

— Нет, — отвечаю поспешно и интенсивно качаю из стороны в сторону головой, для большей убедительности. — Просто обследование.

Я просто беременна от тебя.

Мысль проносится в голове и щекочет кончик языка. Тряхнув головой, быстро облизываю губы и опять поворачиваюсь к мальчику. Мне хочется рассмотреть его повнимательнее, но при этом не показаться бестактной или любопытной курицей.

Всё-таки он сын Полянского, а во мне находится ещё один его ребенок. Это странно…

Вся наша ситуация довольно странная.

Мальчик худой и длинный. Волосы русые, лохматые и неприглаженные, на макушке так вообще стоят торчком. На ногах у него большие зелёные кроссовки в цвет кофты, в свободной руке зажат телефон, а на лице застыло выражение смертной скуки. Он явно хочет убраться отсюда как можно дальше. Ничего в этом почти подростке не напоминает мне истеричного мальчишку, чей телефонный срыв я слышала не так давно.

— Олеся… — Полянский подозрительно прищуривается, возвращая моё внимание к себе, а я сильнее сжимаю коленями свои ладони и втягиваю голову в плечи. — Всё в порядке?

Пожалуйста, не сейчас. Я не хочу разговаривать сейчас.

Как хорошо, что Радова ушла минутой ранее, иначе для Богдана не составило бы труда определить, у какого врача я была, ведь на ее груди висел бейджик с надписью “Гинеколог”.

— Всё хорошо. Спасибо за беспокойство. Я немного опоздаю сегодня, отпросилась. Это ведь ничего? — спрашиваю, откашлявшись.

— Ничего, — кивает Богдан. — Можешь взять себе выходной за счёт компании. Если нужно.

Я настолько плохо выгляжу? Отрицательно качаю головой.

— Не нужно. Я поеду прямо в офис. Сейчас только сдам немного крови.

Где носит медсестру, которая не так давно вышла из кабинета?

— Меня сегодня в офисе не будет. Твой контракт на Египет лежит подписанный у Натальи. Молодец, Лесь. Справилась на отлично.

— Спасибо…

Снимок УЗИ жжёт мне руку, и я опускаю глаза, разглядывая свои чёрные ботильоны, кроссовки мальчика и громоздкие коричневые ботинки Полянского, которые совсем не вяжутся у меня с его обычным образом.

— Богдан Алексеевич вы ещё здесь? Услышала ваш голос, подойдите, пожалуйста, — из соседнего кабинета выглядывает женщина и выжидающе смотрит на Богдана, держа в руках какие документы.

— Опять? — Сын Полянского с каким-то обреченным стоном присаживается рядом на диван.

Он вытягивает вперед ноги и, продолжая прижимать к себе руку, сосредотачивается на телефоне. Я вижу, что он загружает заставку онлайн-игры, игнорируя предупреждающий взгляд отца.

— Подожди минуту, — говорит ему Полянский.

— Мы уже должны были выехать!

— Успеем.

Мне становится любопытно, какой Богдан отец. Я видела его в роли любовника, друга семьи и своего босса. Но я мало что знаю о его личной жизни. Реальной. Не о той, что пишут в гугле, или о которой в обеденный перерыв болтают девочки-коллеги. О его отношениях с сыном, о том, где женщина, которая этого самого сына родила. Любил ли он её? Был ли счастлив? Я ничего не знаю о его отношениях с Илоной Шпак.

Я и о самом Полянском знаю очень мало. Зато теперь ношу под сердцем его ребёнка. Если я рожу этого малыша, наши жизни плотно переплетутся друг с другом. Намного плотнее, чем они переплелись уже.

Наше случайное ночное приключение и так слишком далеко зашло, а планировалось, что оно останется лишь ярким необдуманным поступком в моей памяти. Приключением.

Теперь я смотрю на взрослого сына Полянского и сжимаю между ладоней фотографию нашего малыша.