– Убрать с глаз долой. Пусть будут поблизости, но не на виду.

Обернулся к высаживающимся бойцам.

– Всем приготовиться, Вязов со мной.

– Николаич, я-то зачем тебе в штабе?

– Будешь за моего зама, раз остался без группы.

Прошли к одноэтажному кирпичному зданию, ощетинившемуся множеством антенн. В комнате, уставленной аппаратурой, у большого стола сгруппировались люди, очевидно, входящие в «Штаб».

Командир сразу представился:

– Подполковник Белкин. Новости есть?

– Требуют немедленного вылета, – доложил седой майор, – иначе взорвут самолет. Тянем время, как можем.

– Сколько пассажиров на борту?

– Сто семьдесят два. Есть дети, их пятнадцать. Уже получены все данные о пассажирах. Мы поговорили с пилотами и по описанию нападавших определили двоих. Вот их данные.

Мы склонились над снимками, сделанными с камер видеонаблюдения. На фото стояли типичные европейцы. Данные регистрации подтверждали – русские они.

– Внимание! – крикнул наблюдатель. – Открылась дверь.

Мы приникли к окнам. Из передней двери самолета выкинули какой-то предмет. Он покатился по бетонке, и вдруг…

Бабах!

– Мать-перемать! Как могли пронести в самолёт взрывчатку?

Белкин повернулся к техникам.

– Связь с бортом есть?

– Да, пилоты на связи.

Подполковник взял трубку.

– Говорит подполковник Белкин, с кем я говорю?

– Командир корабля пилот пе-ка Астанычев.

Майор пододвинул листок с именами экипажа. Белкин пробежался глазами по списку.

– Как обстановка, Александр Сергеевич?

– Требуют немедленного вылета, а то взорвут самолёт. Орут, что такой взрывчатки у них в бутылках много. Ещё требуют открыть кабину, иначе начнут резать заложников.

– Понятно. Связь с салоном есть?

– Да есть.

– Переключи.

Белкин закрыл рукой микрофон и тихо сказал технику:

– Включи на динамик.

В динамике раздался испуганный голос бортпроводницы:

– А-ало?

– Спокойно, не надо нервничать, они рядом?

– Да, тут.

– Передай трубку.

Раздался грубый голос:

– Слушаю.

– Говорит подполковник Белкин. С кем я говорю? – спросил Белкин, косясь на лист с данными регистрации.

– Не важно, начальник. Важно, как скоро самолёт поднимется в воздух.

– Раз я слышу голос, то у него есть имя.

– Хорошо, начальник, называй меня просто – Дед.

– Пусть будет Дед, – усмехнулся одними губами Белкин, – я слышал, лететь собираетесь аж в Иран, а не подумали, что горючки не хватит?

– Не твоё это дело, начальник. Сами разберёмся. Ты давай решай с вылетом, а то мы начнём заложников на мелкие кусочки шинковать.

– Мне нужно время. Три часа.

– Полчаса, начальник, а дальше будет первый труп. А если что… ты видел – взорвать самолет у нас есть чем. Решай.

Белкин положил трубку и матюгнулся. Тут дверь распахнулась, и в комнату быстро вошел седовласый, плотный мужчина в темном костюме. Все подобрались, так как это был генерал-лейтенант Авраменко Борис Иванович, начальник областного управления. Он крут на быстрые меры, независим от вышестоящего начальства и славился новаторством, которым всегда экспериментировал в подразделениях. Носил негласное прозвище «Большой аврал», о чём знал и старался оправдывать. Сразу потребовал доклад, который ему совсем не понравился. Особенно о присутствии детей на борту и наличии взрывчатки у террористов.

– Говорите, продемонстрировали?

– Так точно, кинули на бетонку малый заряд. На вид будто бы бутылочка. Возможно, какая-то жидкость…

– Пронести на борт отдельно ингредиенты к жидкой взрывчатой смеси можно. А вот сколько её у них?

– Хреново, – и генерал забарабанил пальцами по столу. – А сколько горючки в баках?

– Сорок тонн. Под завязку.

– Черт! – Авраменко опять забарабанил пальцами. – Какие будут мысли? То, что у террористов есть Ве-Ве, не отменяет операцию. Выпускать в полёт потенциальную бомбу нельзя. Кто знает, чего там у них на уме? И куда на самом деле они полетят? Вдруг уронят борт на кремль или ещё куда?