Небеса на землю не рухнули. Мир не перевернулся.

Отчего же так тягостно? Так безысходно?

Я больше не плачу. Нет. И в глаза словно песка насыпали не из-за пролитых слез, а потому, что я не могу их закрыть. Ведь стоит сомкнуть веки — я тут же вижу его... и сердце мое обливается кровью...

Я не почувствовала. Не поняла. Не раскусила игру.

Глупая. Тысячу раз — глупая!

Как же легко я доверилась. Боже, я поверила! Я так поверила ему!.. А сейчас... не понимаю, как? Как я это допустила?

Очевидно же, мужчина, подобный Марку, не может всерьез увлечься такой девушкой, как я. И то, что случилось после нашей ночи тому прямое подтверждение.

Но зачем? Зачем делать так больно? Исчезнуть утром, позволить жене унижать девушку, которой ты и так только что воспользовался! Будто этого мало?! Будто этого не достаточно, чтобы разбить сердце! У них что, такое семейное развлечение? Извращение для богатых?

Я не понимаю. Не понимаю...

Зачем говорить все эти вещи... о том, какая я необыкновенная... восхищаться, интересоваться мной?.. Чтобы уломать? Чтобы наверняка уложить в постель?! Значит, так это и работает?

Как же неприятно, как мерзко осознавать насколько я ошиблась. Какая же бездонная пропасть между реальным Марком и мужчиной, которого я себе придумала.

Противно понимать какой он по-настоящему, горько знать, что Мистера Идеала вовсе не существует. И дело не в том, что я не подхожу ему. Его просто нет. Он и все, что между нами случилось, — от начала до конца плод моего воображения.

Вчера я была на седьмом небе от счастья, а сегодня мне отрезали крылья. И это больно. Это невыносимо больно.

В очередной раз звонит мой сотовый. Уже в четвертый. Лезу рукой под подушку, куда запрятала его. Нельзя больше игнорировать маму. Так я делаю только хуже. В голове сумятица, на душе хоть волком вой и совершенно никаких моральных сил на разговор! Но я должна ответить.

— Алло, привет, — принимаю вызов и стараюсь придать голосу бодрость.

Но выходит так себе, потому что мама возмущенно спрашивает:

— Ты никак спишь, Ксюша?

— Нет. Не сплю, мам, — заверяю, усаживаясь на кровати.

— Точно спишь! Я по голосу слышу. Маму не обманешь! — заводится она с пол-оборота. — Прогуляла, небось, полночи, теперь отсыпаешься! Молодец, доча, так держать! Потому и трубку не берешь!

— Я занята была, мам, вот и не отвечала! — начинаю раздражаться. — Не надо меня дергать постоянно. Вчера только созванивались.

— Ах, так мы, значит, запели. Прекрасно, — теперь с обидой тянет мама. — Вот вам, пожалуйста, благодарность. Мы ее вырастили, отучили! Уехать разрешили, деньжищи бешеные на авантюру потратить позволили!..

Закрываю глаза, стараясь молча стерпеть очередные претензии. Нет, не могу!

— Это мои деньги, мам! Я их сама заработала. Я на свои деньги уехала! — с надрывом восклицаю. — О чем ты вообще говоришь?!

— Ни стыда у тебя, ни совести, Ксюша. А кто кормил тебя и одевал? Или ты сама жила, пока училась и работала? — едко интересуется мама.

— Не сама. Не сама, мам, — накрыв лицо ладонью, мрачно соглашаюсь я.

— То-то и оно! Уехать ты уехала, но этого мало! Надо крутиться, шевелиться. А я как ни позвоню, ты все прохлаждаешься! Я ведь за тебя беспокоюсь! Тебе помочь хочу! У меня ведь сердце из-за тебя не на месте! — слезно заканчивает она.

— Я не прохлаждаюсь, мам. Я во много отелей резюме отправила. Жду ответов. Все по плану, — упорно убеждаю я. — Ой! — слышу короткие гудки второй линии. — Вот звонит кто-то. Может по работе!

— Отвечай скорее! — воодушевляется мама и сбрасывает разговор.

— Да, — принимаю второй вызов.

— Добрый день, Ксения Антоновна.