Исключительно мимикой Дух показал «Кто знает?»

– А ну-ка быстро говорите, что случилось! – потребовала Яна.

Она и правда начала пугаться.

– То же самое, что в Москве, сказал Табачный Дух, глядя не на нее, а на Артема. – Не совпадает. Она и здесь чужая.

*****

– Итак, Федор, вы утверждаете, что вы гном.

– Гном, – сглотнул Федор.

– А что заставляет вас так думать?

Федор внимательно осмотрел свои руки, опустил взгляд ниже, увидел юбку из уже увядающей травы, попытался взбить ее попышнее, чтобы уменьшить прозрачность, но стало только хуже. У Яны появилась возможность узнать, что Федор носит трусы с котятами.

– Ну как-то так вот …

В доказательство того, что он гном, Федор показал ладони. Ладони были самые обыкновенные, даже не мозолистые, чего невольно ждешь от гнома.

– И это все, что вы можете сказать? То есть показать?

Федор задумчиво приподнял грязную босую ногу.

– Так, хватит с нас анатомии. С анатомией все у вас нормально. А когда вы осознали себя гномом?

– Года в три, – грустно признался Федор.

– А как реагировали окружающие, когда вы сообщали им, что вы гном?

– Били, – прослезился Федор.

– Били? – оживилась Яна. – Кто вас бил?

– Тролли… В детском саду…

– Вас били тролли? Да вы что! – Яна черкнула что-то в блокноте. – А за что они вас били?

– За то, что я гном, – захныкал Федор.

– Это они вам говорили, что бьют, потому, что вы гном?

– Да-а-а….

Федор практически рыдал.

– И еще что я грязный, тупой и сопливый-й-й-й…

– Итак, в результате регулярных избиений, которые пациент перенес в раннем детстве, он пришел к выводу, что является гномом, – диктовала Яна сама себе и быстро писала в блокноте.

Она загнала Федора в закуток под лестницей в город и вовсю готовилась к экзамену. Гном был отдан ей на растерзание после того, как вернулся, передав приказ лешего остановить движение, и отправил высокого мужика в «Регистрацию и распределение».

Мужик был молчалив, задумчив, но, в отличие от прочих прибывших, взгляд имел ясный, и, поглядев на начальственную нечисть, только кивнул, как будто был уверен, что рано или поздно встретит лешего и тролля, и вот это наконец случилось. С гномом он ушел молча, вопросов «где» да «что», как Артем, не задавал. Про телефон гном его не спрашивал.

Поезда прибывать перестали, но пока это был единственный результат. Прибывшие находились в ступоре, шевелиться, отвечать на вопросы и реагировать на тычки и щипки перестали. Но стоило ждать, что они «разморозятся», и тогда проблема выйдет на поверхность в буквальном смысле и в большом количестве. И никто не мог предсказать, когда это произойдет, завтра или через минуту.

А помрут все здесь, так тоже мало приятного.

*****

– Мы не можем этого допустить, – в который раз повторял леший. – Голубчики, вы только представьте, что будет, если вся эта, э-э-э, я не побоюсь сказать, толпа выйдет Туда? И столкнется с, э-э-э, непривычными для них обычаями, традициями, и, не побоюсь сказать, технологиями? Для них это будет шок! И что будет потом, если, как утверждает уважаемый Табачный Дух, их здесь быть не должно? Им придется вернуться! И – раз, два, три – тысяча человек побежит в, э-э-э, полицию с одинаковыми рассказами? Такого никогда не было! Люди наверху не смогут этого, э-э-э, переварить!

– До того, как вернуться, им в живых как-то придется остаться, – мрачно проговорил тролль. – Если они столкнутся с обычаями и традициями наших ребят в пятницу вечером, а сегодня у нас пятница, технология им одна останется: в мясорубку и на корм драконам.

Яна вопросительно посмотрела на Духа.

Все они сидели в кабинете начальника станции, Афанасия Кремниевича. Кроме Духа. Дух висел. Он наклонился к Яне.