Дверь со скрипом отворилась, и величаво с гордо поднятой головой, вошёл тот самый мужчина. Я невольно задержала дыхание. Одет скромно, изящно, но со вкусом, как и в нашу первую встречу. Только фрак тёмно-синего цвета. Он учтиво склонил голову и прошёл к диванчику, что напротив меня. Сел и произнёс низким бархатным голосом:

– Прошу меня простить. Задержали обстоятельства, – и посмотрел мне в глаза. Боже, такого притяжения не чувствовала ранее. Оглядываю, на лице красуется небрежная щетинка двухдневного срока. Обычно меня это в мужчинах раздражает, но сейчас кажется весьма сексуальным.

– Ничего страшного, – закусываю губу и прячу взгляд вниз. Неприлично это так пялиться на незнакомого мужчину. Даже если он и красавец. Почему-то меня начинает трясти от волнения. Боюсь что-либо сказать. И вообще, появляется огромное желание соскочить с места и бежать куда подальше. Как первокласснице, которая увидела перед собой заветную мечту, но не решилась принять и в испуге отшатнувшись от неё.

– Вы хотели видеть меня? – звучит голос искусителя. – Могу узнать причину вашего желания?

– Понимаете, – неуверенно поднимаю взгляд. И про себя стону в голос от бессилия. Да что же с ним не так, что меня так лихорадит!? Видела же раньше мужчин и ничего. А тут я, судя по всему, много разных мужчин видела. – Я хотела бы с вами поговорить по поводу Глафиры. – Он хмурит брови, словно пытается вспомнить кто это вообще такая. – Она мне как-бы это сказать… – бормочу всё тише и тише, подбирая слово, – прислуживает.

– А, – мужчина расслабляется. – Вас что-то не устраивает в девушке? Есть какие-то жалобы?

– Нет-нет, – отчаянно трясу головой. – Наоборот, мне она слишком по душе. – смотрю чётко ему в глаза, – понимаете, мне Бажена сообщила, что Глафира скоро покинет стены этого имения и отправится на службу к другой семье. Но ведь вы же должны понимать, что рабство – это не выход.

Дмитрий растекается в широкой улыбке, словно я только что сказала какую-то глупость. Мне некомфортно от этого всего. Боже, нет, чтобы промолчать, но меня же понесло.

– Ярослава, – спокойно и миролюбиво говорит он. – У вас необычные умозаключения. Здесь нет никакого рабства, как вам могло показаться. Глафира вынуждена будет покинуть это имение по собственной воле. Так же, как и находится здесь.

– Не понимаю, – бормочу себе под нос.

– Ярослава, это имение, как бы выразиться точнее – временная остановка. Как для Глаши, так и для вас и всех обитателей, кроме меня и Бажены. Рано или поздно вы покинете стены этого имения. Когда придёт осознание, что пора. И когда это произойдет, – он пожимает плечами – никто не знает.

– Знаете, как-то от вашего ответа мне легче не стало. – честно заявляю и пытаюсь хоть немного расслабиться. То, что говорит Дмитрий, в моей голове отказывается умещаться. Даже не знаю, звучит всё как какой-то вселенский бред, точнее, сектантский.

– Ярослава я не знаю, что вам такого наплела моя сестрица, но прошу не принимать её слова за серьёзную монету.

– Но, – на душе так гадко-гадко, и слова от этого даются очень сложно. – Мы же с ней подруги детства.

Мужчина разразился хохотом на всю библиотеку. Мне стало настолько неуютно, что, кажется, и дышать разучилась. Смотрела на него во все глаза и ждала, когда же он наконец-таки перестанет смеяться. Это же даже неприлично, в конце-то концов. Минут через пятнадцать ему удалось взять свой смех под контроль. И шумно выдохнув, он спросил:

– Могу узнать, что же она ещё вам поведала? Обещаю так дико больше не реагировать.

– Ну, – после небольшой заминки вполголоса отвечаю, – сказала, что мои родители выдали замуж за какого-то чиновника картёжника, который всё проиграл и помер от страсти. Долги перекинулись на меня, как на бывшую супругу. Бандиты для погашения этого кредита сдали меня в публичный дом. Откуда вы меня и спасли.