А меня просто подхватили и закинули на плечо.

— Отпусти меня, животное. Ты что себе позволяешь? — Его плечо больно упиралось мне в живот. Но муж ничего не сказал, лишь быстро отнес меня в примерочную и закрыл за нами дверь. — Ты не имеешь право со мной так обращаться, даже если по документам я твоя жена!

Возмутилась и поправила на себе одежду, боясь посмотреть в его глаза.

— Уясни для себя одну вещь, — он сделал ко мне шаг, и теперь его грудь была прямо напротив моего носа. Но я все никак не поднимала на него взгляда, пыталась выровнять дыхание, но вместо кислорода вдыхала аромат его парфюма. Приятный, слегка терпкий, с нотками морского бриза. — Ты не моя жена, не моя девушка или любовница, ты преступница и пока находишься со мной до выяснения обстоятельств. Не стоит со мной играть, хамить и дерзить — я не тот человек, который будет спускать такое отношение.

Его хриплый голос и вкрадчивый тон били по нервным окончаниям и злили. Настолько сильно, что я стала дышать, как, мать его, дракон, готовый спалить всю деревню, потому что его обижали.

— Я девушка, а не вещь, — вздёрнула подбородок и посмотрела в пылающие от злости глаза мужчины. — Если у тебя проблемы, то решай их без моего участия. Я уже миллион раз говорила, что не имею к тебе никакого отношения. Меня просто попросили, я вообще думала, что тот мужчина из вашей компании, потому что он с кем— то говорил там. И я непричастна! Нашли козла отпущения, и теперь из— за тебя у меня проблемы! А еще есть и свои дела, которые откладывать нельзя, но опять из— за тебя мне приходится это делать!

— Пока я не удостоверюсь, что ты к шантажу не имеешь никакого отношения, будешь под полным моим контролем! Можешь не переживать: если твои слова подтвердятся, то ты получишь больше, чем сейчас теряешь.

Его настырность просто убивала. Почему он ставил свои проблемы выше моих?

— Тогда уже может стать поздно!

Мы смотрели друг на друга, как два зверя, готовые наброситься и защищать свои интересы. Я не могла уступать, не могла дать слабину — это был бы провал.

— Ничего не бывает поздно. Надевай платье и выходи. Времени уже не осталось, — спокойно закончил он, отпустил меня и открыл дверь примерочной.

— Если ты не назовешь своего имени, я так и буду звать тебя единорожкой!

Он обернулся. Глаза сверкнули тем самым запретным огнем, который почему— то мне нравился.

— Воронов Матвей Кириллович, — гордо, но со злостью ответил и вышел.

Ого!

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Только не это. Это же… очень богатый человек! Его семья владеет сетью гостиниц и ресторанов, а еще у них часовая фабрика.

Ну почему именно я так влипла?! А если он узнает, что мой папа работал на его заводе, и сочтет это подозрительным фактом? И что завтра я должна была пойти туда на собеседование… Лучше сразу же признаться, а не дожидаться, пока служба безопасности все узнает.

Но я же ни в чем не виновата!

Черт, черт, черт…

Лучше сразу сказать!

Так, ладно. Платье. Я посмотрела на те, что мне подобрали. Одно было излишне открытое, другое с большим разрезом на груди, а вот третье более— менее подходило. Я разделась и примерила его, надела предложенные к нему легкие босоножки и взяла клатч. Выглядела очень элегантно. Открыла дверь и выглянула из примерочной.

— Я выбрала это, — сказала и сделала шаг.

Матвей посмотрел на меня, подошел, развернул к зеркалу и оторвал ценник.

— Так и пойдешь.

2. Глава 2

Глава 2.

Мы вернулись в автомобиль и поехали дальше в гробовой тишине. Такое ощущение, что мы не на свадьбу в ресторан едем, а на поминки. И вот как к нему обратиться и рассказать? При охраннике было неловко. А когда мы останемся наедине? Все равно нето. Я смотрела в окно, на витрины магазинов, сверкали разными цветами. Это меня отвлекало, но не на долго. Я постоянно возвращалась мыслями к Матвею. Вся ситуация  вообще напрягала невыносимо. Но что с этим делать? Как поступить, просто не знала.