В этот миг в комнату вбегает охрана, но я бросаю остатком журнала в ближайшего амбала. Во мне сейчас говорит поразительно наивная надежда: может Покровский увидит мой характер и испугается?

Конечно, я оказываюсь неправа.

Вскоре мою дверь надежно запирают, оставив меня один на один с собственным бессилием. Я уже проверила, ставни на окнах не открываются. Как маленький ребенок рыдаю от безысходности сложившейся ситуации.

Даже когда я жила с дядей, все время был какой-то запасной план. А теперь я не знаю, к кому я могу обратиться.

Дверь распахивается.

На пороге он.

Слезы тут же начинают жечь щеки. Нереально отвратительная подстава. Меньше всего я хотела бы чтобы он увидел меня такой: готовой смириться с участью, которую он мне подобрал.

Была бы я по решительней, встала бы и как следует ударила бы его по яйцам.

Мне кажется, Покровский намного сильнее меня. Любая попытка сопротивляться приведет к худшему.

Меня удивляет растерянность, с которой он оглядывает комнату. Затем приподнимает брови. Что, удивлен тем, что я сделала с твоими пошлыми книгами?

С вызовом смотрю жениху в глаза.

- Мия… - вдруг произносит он тоном, не сулящим ничего плохого.

- Уходите! Не хочу вас видеть! - выдаю я.

- Кхм… - издает Покровский и запускает руку в волосы. - Слушай, это недоразумение. Я готов его загладить… - снова зависает на полуслове а потом выдает уже гораздо громче. - Проси все, что хочешь!

- Отмените свадьбу!

Он усмехается и прикрывает глаза.

- Кроме этого, - улыбка у него дьявольская. - Я не успел сказать.

- Тогда больше здесь не появляйтесь!

- Хорошо, - он вальяжно опирается на короб двери. - Тогда увидимся на свадьбе, через три дня. Ты упустила свой шанс загадать что-то поинтересней.

После этого он выходит.

В воздухе остается висеть древесный аромат.

Сегодня он выглядел чуть лучше, чем вчера и позавчера, но он все еще странный и пугающий.

Забираюсь с ногами на кресло и так решаю собраться с мыслями.

В комнату входит прислуга и собирает разбросанные клочки, а меня начинает одолевать интерес к человеку, который только что посетил меня. Честно говоря, извращенцев я представляла себе иначе.

А потом я вспоминаю глаза Покровского и то как он прикрыл штаны рекламным проспектом и внутри снова просыпается отвращение, смешанное со страхом.

После ужина меня ждет новый сюрприз от жениха.

В комнату завозят целый ворох свадебных платьев, устроенных рядком на специальной вешалке. Их сопровождает записка, написанная размашистым, но довольно аккуратным почерком, я нутром как-то понимаю, что это рука Дмитрия.

“Златовласка, я так и не определился в чем хочу видеть тебя на торжестве послезавтра. Так что давай ты возьмешь это на себя как будущая жена и хозяйка.”

В целом, неплохие слова. Но последняя фраза почему-то опять заставляет щеки пылать. Я понимаю, что своему мужу должна жена и я на это не подписывалась!

Представлять себе то, что еще немного и мне придется отдаться практически незнакомцу невыносимо. Этого не затмит даже коллекция прекрасных платьев. Последние несколько лет я жила в основном скромности, но дядя частенько брал меня на вечеринки своих респектабельных партнеров, так что я могу отличить дорогую вещь от подделки.

Вешалка стоит нетронутой до утра.

- Отнесите их обратно жениху, - говорю я когда является прислуга. - Я могу выйти за него в любой тряпке. Это ведь фиктивный брак. Без каких-либо чувств.

Девушка кивает и удаляется, забрав с собой вешалку.

А я понимаю, что жду его ответа. В том, что он последует у меня почему-то нет сомнений. Дмитрий не тот человек, чтобы сделать вид, что ничего не произошло.