– Сдаюсь, – он снова усмехается, усаживаясь на диван и хлопая по нему ладонью, чтобы я села напротив. – Вы здесь хозяйка, вам и командовать.

Так-то лучше.

– Хорошо, – снова беру свой блокнот с единственной записью и присаживаюсь по-турецки напротив своего найденыша. – Давайте просто представим что-то. Закроем глаза и поймаем какие-то образы.

– Если будете подвергать гипнозу, то мне лучше лечь, расслабиться под ваш приятный голос.

Снова шутит, ну никак не может быть серьезным. Все-таки какие мы с ним разные. Если бы я потеряла память, я бы, наверное, бегала по комнате и устраивала истерики, а он сидит себе, в ус не дует.

– Гипнозом я не владею и память ничью не возвращала. Просто пытаюсь помочь.

– Вы и так помогаете, Нина, немного людей поступили бы так же, как вы, – проникновенно благодарит мужчина и смотрит, смотрит, ни на секунду не выпускает меня из зрительного плена.

От этого взгляда я теряю нить разговора, постоянно приходится заново собирать мысли в кучу…

– Я хочу вас отблагодарить, – вдруг говорит он серьезно и четко.

– Это как? Кран почините?

– А что, нужно кран починить? – ухмылка украшает мужские черты, но потом Санта вновь принимает деловой вид: – Послушайте, Нина, мы тут можем сидеть целыми днями. Неизвестно, когда и что я вспомню. Но я хочу потратить время с пользой. Давайте я сыграю вашего жениха на празднике у друзей.

Сначала не верю своим ушам и перерабатываю мысленно сказанное.

Сыграть жениха? Он хочет сыграть моего жениха перед друзьями? Как это?

– Не поняла, что ты имеешь в виду? – подбираюсь и выпрямляюсь, напрягаясь всем телом, как рыба, которая ощетинивается колючками, надуваясь, словно шарик. Даже на «ты» перехожу неосознанно.

– Эй, не надо так нервничать, – он снова ухмыляется, сидя в расслабленной позе. Большое мускулистое тело напротив не дает сосредоточиться на разговоре.

Да, Нина, изголодалась ты по мужчинам. А вдруг он это видит? Стыдоба какая.

– Я не нервничаю, просто думаю, что ты слишком сильно головой ударился. Большей глупости я не слышала. Как ты себе это представляешь? – мотаю головой в жесте отрицания.

– Ну, у нас есть вариант сидеть тут до скончания веков, ждать, пока я что-то вспомню, отмечать Новый год вдвоем… В принципе, я не против, – его немигающий взгляд упирается в меня, и я нервно сглатываю, опуская свой.

Он так явно намекает на то, что ему понравится такой праздник: только он и я.

– Зато я против!

– Выгонишь меня, Нина? Беспамятного, на мороз?

– Не надо играть на моей жалости! И смотреть на меня так – не надо!

– Как «так»? – делает вид, что не понимает, чем вызывает волну злости.

– Будто готов тут же… – я практически на грани рыка, потому что парой предложений этот мужлан выводит меня из себя. Рад он будет провести новогоднюю ночь со мной! Э, нет, небритый красавчик, я согласна только на подобрать и обогреть, ну, еще накормить.

Но никакой постели! Пусть меня бросает в дрожь от его пронзительных горящих взглядов и внизу живота сладко сжимается от прущей от мужчины харизмы и энергетики, но нельзя забывать, кто он такой и откуда появился в моем доме.

– Так вот, – заполняет он паузу, говоря деловым тоном, – я же должен как-то тебе отплатить за доброту. Пока нечем, ведь я не знаю, кто я. А пока вспоминаю, кто я такой, могу сыграть твоего жениха. В зеркало я сегодня смотрел, вроде не урод.

– Любовался собой? – ерничаю, готовая фыркнуть от его комплимента самому себе.

– Не то что любовался, но думаю, что выйти в свет со мной тебе не будет стыдно. Скажем, что я крутой олигарх. Купим шмотки, придумаем историю любви, можем и кольца надеть. Ты же хочешь проучить своего мужа?