— Она покончила с собой. Выпила какое-то зелье… Уснула и не проснулась. А я в тот момент умерла в своем мире. Мою душу затянуло сюда.

Я замолкаю, и нас окутывает звенящая тишина. Дэйран не сводит с меня глаз, будто ждет, что я вот-вот засмеюсь или признаюсь в глупой шутке. Но я лишь смотрю в ответ, ожидая его реакции.

— Какое твое настоящее имя? — наконец отмирает он.

— Алина.

Он будто бы по-новому смотрит на меня. Улыбается уголком губ и кивает.

— Дэйран. Приятно будет тебя узнать.

Меня удивляет такое поведение. Я бы на его месте в первую очередь посчитала человека, сообщившего о подобном, душевнобольным. Или любителем черного юмора. А потом, как минимум, расстроилась бы известию о смерти настоящей Леоны. Он ведь любил ее когда-то. И не ясно, может сохранил те чувства по сей день…

— Я что, не первая у вас тут с подобным «диагнозом»?

Дознаватель натягивает серьезную мину и утыкается взглядом в какие-то бумаги на своем столе.

— Это секретная информация.

— Не может быть! Так значит, есть еще такие, как я!

Он молча перелистывает страницы, очень внимательно вчитываясь в написанное. Я не отстаю:

— А когда ты повстречал первого «путешественника»? А кто-то еще знает об этом? — тут меня накрывает шокирующая догадка и я шумно вдыхаю, выпаливая на выдохе: — Или тут целы отдел, посвященный попаданцам?!

— Ле… Алина, успокойся. Я все равно ничего тебе не скажу. Лучше поговорим о твоем деле. Так понимаю, Дуэрн водит шашни с кем попало уже не первый год?

Я сдуваюсь, как лопнувший шарик. Откидываюсь на спинку стула, перекидываю ногу на ногу и скучающе вздыхаю. Любопытство распирает изнутри, но это действительно сейчас не так важно, как смерть мужниной любовницы.

— Да, кобель он знатный. Жену ни во что не ставит, обращается с ней — со мной, то есть — как с вещью. И девчонку они удочерили вообще не пойми зачем. Страдает бедняжка в этой «образцовой» семейке.

Информация из меня так и льется, хотя мысленно я в другом вопросе. Неужели где-то рядом живут такие же переселенцы из других миров? Вдруг из моего тоже есть? Вот бы найти, встретиться…

Но, если дознаватель в курсе таких дел, да еще это все под грифом «секретно», как бы не вляпаться во что похлеще обвинения в убийстве.

— Можно подробнее? — Дэйран мрачнеет на глазах. — Он поднимает на тебя и ребенка руку? Имеет место быть какое-либо проявление насилия?

Я задумываюсь: а не сделает ли мое признание еще хуже? Обозленный Рахгар — последнее, чего бы мне хотелось.

— Ну-у…

— Алина, это важно. Если твой супруг проявляет агрессию, склонен к насилию, то до убийства ему всего один шаг.

— Но артефакт не показал лжи с его стороны, ведь так?

Если честно, я не думаю, что Рахгар виновен. Ну не стал бы он самостоятельно вызывать дознавателя! Вообще не поднимал бы всю эту панику. Прикопал бы труп на заднем дворе или утопил в озере — и дело с концами.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Прикрываю на мгновение глаза и смотрю на свои сцепленные на колене пальцы.

— Да, в отношении меня он в основном груб и не сдержан. Насчет Эймы… — я усиленно напрягаю память. — При мне он ее не трогал. Но она боится его.

У Дэйрана на скулах играют желваки.

— Понятно.

Он вытаскивает один из ящичков письменного стола и достает оттуда две маленькие булавки с белой бусиной. Кладет передо мной.

— Возьми. Одну прицепи к своей одежде, вторую — девочке.

— Что это? — я без опаски забираю их и верчу, разглядывая.

— Амулеты. Записывают все, что происходит вокруг, если это вызывает у носителя негативные эмоции. Любые: страх, гнев, тревогу. Это отличная улика для предоставления в суде. По любому вопросу, в том числе и бракоразводному.