Максим улыбается, а я холодею.

О том, что детей двое – он еще не знает. Как и о том, что я не собираюсь играть в эти игры!

– У меня двойня… – выдыхаю холодными губами.

– Это хорошо, – улыбается Максим. – Будет как поделить.

От безразлично-хищной улыбки обливаюсь холодным потом.

Максим делает спокойный глоток кофе.

Даже не знаю, зачем он это говорит.

Видит же, что на нервах. И будущей матери сказать такие слова – это нужно не иметь сердца… Или иметь свой собственный умысел.

Именно это заставляет взять себя в руки и успокоиться.

Если бы не это спокойствие и равнодушие, я бы перепугалась насмерть. Мне и так страшно. Но теперь кажется, что Максим ведет непонятную игру. Только неясно: за Амина, Яра… Или за себя? Причем уверена, если будет нужно, он всех за меня порвет, раз уж стал моим телохранителем. Но безразличен ко мне, словно я пустое место.

– Зачем вы это говорите? – бормочу я, непроизвольно закрывая живот ладонью.

Он не видит этого под столом.

– Не люблю, когда мои клиенты живут иллюзиями, – усмехается он.

Несколько секунд я ошеломленно рассматриваю его.

Он слегка улыбается, показав белые зубы. Ему приятно мне хамить.

– Кажется, Яр не зря сказал вам то, что вы услышали от него на парковке, – говорю, испытывая желание свалить подальше от его компании.

– А ты знаешь, что он сказал?

– Догадываюсь, – невзирая на сомнения, выбираюсь из-за стола, сожалея о недопитом чае.

– Ты бы удивилась.

Оставляю реплику неотвеченной.

Пожалуй, об этом стоит рассказать Яру.

Мне ужасно не понравилось говорить с Максимом. Странный тип. Людей ненавидит и беременных женщин в особенности. Похоже, у него какие-то проблемы в отношениях, иначе этого не объяснить.

Причин не любить персонально меня у Максима точно нет. А он еще на веранде Амина пялился на меня, как на вселенское зло…

Направляюсь к лифтам, Максим остается за столом.

Значит, здесь действительно безопасно.

В переполненном лифте меня качает между отчаянием и надеждой.

Неужели Яр знал о том, что его отец захочет отнять детей? Или мне просто наговорили гадостей? А может это общий их план, о котором мне пока не сообщили?

Гад, настоящий гад этот Максим!

Яр занят с клиентом и с книжкой я уединяюсь на диване. Но читать не могу: общение с Максимом выбило из колеи. Как будто без него проблем мало было.

И еще он сказал: тебя пасут.

Это правда? Или для красного словца вставил?

Прислушиваюсь к себе: самочувствие вроде бы хорошее. Не с чем сравнить, так долго я еще не носила.

До вечера я вынашиваю мысли поговорить с Яром, репетирую разговор. Но когда он провожает последнего клиента, смелость куда-то улетучивается.

– Как ты? – улыбается он устало.

Девушка с ресепшен ушла, мы одни.

Пожимаю плечами.

– Все в порядке… Ко мне подходил Максим в кафе.

– Уже знаю. Мне отзвонились.

Вопросительно ловлю его взгляд. Значит, они держат связь с отцом несмотря на то, что на ножах друг с другом?

– Вот как?

– Не волнуйся, ничего страшного. У меня все под контролем. Заедем поужинать или закажем домой?

– Домой, – вздыхаю, оценив степень своей усталости.

– Ты помнишь, что нам скоро к врачу?

Киваю, пока Яр провожает меня к лифтам. Приятно, что он помнит. А может у него там мой график посещений клиники в его ежедневнике? И он помнит о каждой гребаной мелочи, связанной с моей беременностью?

В лифте Яр продолжает:

– Завтра у меня ужин с Амином. Ты хочешь пойти?

– Ужин с Амином? – непонимающе поднимаю я брови, а сердце бьется испуганно и часто. – Ты же говорил, от них нужно держаться подальше…

– Знаю, – Яр улыбается. – Но старый прохвост прав. Пока вместе мы сможем лучше защитить тебя.

– Вы говорили?