Руку тянет, а титьки сейчас из топа вывалятся, так натянулись, чтобы выпрыгнуть из маечки.

- Касаткина! – рявкает Даниэль.

Марьяна тут же подпрыгивает. Юбочка от того, что он сидела, задирается еще выше. Не теряется дева, все лучшее сразу демонстрирует. Откидывает длинные распущенные волосы назад, спускается к кафедре, покачивая бедрами, и даже не думая одергивать юбку. Я кисло кривлюсь. Меня идеальным женским телом вот вообще не удивить. Препода Волкова, видимо, тоже.

Марьяна начинает вещать за кафедрой, Волков же принимается заполнять журналы. Вот мужик, даже не взглянет на ее ноги ни разу! Препод со стальными, кхм… нервами!

И тут, когда Марьяна в ударе вещает нам про Амазонский кризис, тяжелая массивная дверь в аудиторию раскрывается, пропуская… тонкую девичью фигуру. Смотришь на такую и понимаешь: ничего особенного, но взгляда невозможно оторвать.

Простые синие джинсы по фигуре, кроссовки, легкая кожаная курточка, пучок из волос, косметики вообще не видать, словно все свое, натуральное. Щеки розовые, точно с холода пришла, выбившиеся пряди мягко обрамляют лицо. В общем, я ерзаю, чтобы пустое место возле меня было еще более заметно, и чтобы новенькая села рядом.

Кажется, впечатлен не я один. Волков, позабыв про свои бумажки, тоже похоже, что сейчас отодвинется, чтобы новая студентка села за его преподавательский стол.

А потом я понимаю, что все, включая препода, как по команде вскакивают со своих мест, ну я и вскакиваю за компанию а то мало ли.

- Здравствуйте, Павел Викторович, - сглатывает Даниэлька, - Касаткина, пройдите на место!

Марьяна аж краснеет от злости. Как же такую красоту прервали, по достоинству не оценили. Но я уже на нее не смотрю, все мое внимание приковано с вошедшему проректору и незнакомке.

- Присаживайтесь. – царственно кивает Павел Викторович. – Даниэль Александрович, вы Кудряшкину не ругайте и пропуск не ставьте…

Остальную речь проректора я просто не слышу. Что?! Что он сказал?! КУДРЯШКИНА?! Вот эта красавица?! Это она – бывшая подавальщица в ночном клубе, которую я оприходовал когда-то по пьяни?!

Я смотрю на нее во все глаза. И не только я. Волков так же заинтересован вошедшей. Сейчас его очки запотеют, так быстро и тяжело он дышит, и как болванчик кивает Павлу Викторовичу, хотя на самом деле, миллион ставлю, что вообще не понимает, о чем тот говорит.

Павел Викторович уходит. Кудряшкина вопросительно смотрит на Волкова.

- Виктория! – расплывается молодой препод в дурацкой восхищенной улыбке. – Я уж думал, что сегодня не увижу вас.

- Можно присесть? – смущенно улыбается Кудряшкина.

А у меня от ее смущения аж дух захватывает.

- Конечно, Виктория, присаживайтесь, куда вам будет удобно.

Кудряшкина кивает. На ее лице какая-то загадочная полуулыбка. Мона Лиза, ей Богу!

Но, похоже, ни я один сражен на повал ее эффектным появлением. Волков без зазрения совести пялится на ее зад, когда она поднимается к сидениям. Я отодвигаюсь еще дальше, чтобы она заметила и села рядом.

Но нет, она даже не смотрит в мою сторону. Не доходит до меня каких-то несколько ступеней и садится рядом с Веником. Вот подвезло чуваку сегодня! Я едва ли кулаком по парте не бью с досады. Ловлю полный злости взгляд Марьяны, отворачиваюсь. Кудряшкина достает из сумочки тетради, ручки. Какие у нее миниатюрные пальчики с аккуратным маникюром. И вся она какая-то ладная теперь, правильная, и очень кхм… как бы это объяснить? Спокойная что ли? Или полноценная?

А потом она как бы невзначай поправляет волосы, и я вижу обручальное кольцо на безымянном пальце. Вот и причина ее спокойствия и полноценности – у нее мужик постоянный. Бабам же только этого и надо. Почему-то мне становится досадно. Прямо шквал эмоций за последние пять минут. Кудряшкина одним своим появлением заставляет меня то летать в облаках, то ненавидеть всех баб. Удивительная девушка!