Постскриптум.

В сердце каждого уважающего себя англосакса горит пламя ненависти. Ненависти к стране, которая, никого не спрашивая, раскинулась на шестой части мировой суши. И живет так, как считает нужным – опять же у этих самых англосаксов разрешения не спрашивая. Как бы эта страна ни называлась – Русь, Россия, СССР, Российская Федерация. Ненависть эта – когда открытая, когда тщательно замаскированная – но всегда искренняя и неугасимая. И, что самое странное – необъяснимая. Поистине феномен. Ведь поезд этот – в одном направлении. Поскольку и советские люди, и россияне вполне спокойно себе относятся и к Великобритании, и к США, и к Канаде с Австралией. Так же, как и к другим странам.

Кстати, из Уильяма Голдинга («Повелитель мух»): «Мы – англичане. А англичане всегда и везде лучше всех».

Ни убавить, ни прибавить.

Небольшой баварский городок Пуллах. От Мюнхена – 15 минут езды на машине. Тихий, немноголюдный, чистенький. Именно здесь, в чистоте, уюте и сытом бюргерском покое летом 1945 года была создана одна из сильнейших разведывательных служб современного мира. Название несколько раз менялось. Сейчас это Федеральная разведывательная служба Германии – БНД (нем.Bundesnachrichtendienst, BND).

Создавалась она гитлеровским генералом Рейнхардом Геленом и его сослуживцами, создавалась на американские доллары, создавалась под лозунгом «Противодействие агрессивным устремлениям СССР в Европе».

Только что закончилась Вторая мировая война. Знаменитая встреча на Эльбе. Неподдельная радость от тяжелейшей победы над фашизмом. Советский Союз, США и Великобритания пока еще союзники. Но у американского и британского истэблишмента уже стало выкристаллизовываться понимание – эх, не с теми воевали!

Кабинет в штаб-квартире западногерманской разведки. Совещание. То же отсутствие окон, тот же отчетливый свист «глушилки». Те же два холеных англосакса – Джефф и Алекс. Но теперь в их компании немец. Заместитель БНД, курирующий, в том числе, советское направление разведывательной работы. Откликается на имя Франц.

Когда гости закончили изложение своей идеи о провокации в отношении Советского Союза, Франц долго молчал. Он явно не был в восторге от предложения своих гостей.

Провокация? Здесь, пожалуй, да. Идея хорошая. Все мужчины старшего поколения в его семье и семье супруги воевали против Советов. Отец Франца не вернулся с Восточного фронта в 1944 году. Кто-то из родственников тоже погиб, кто-то был покалечен. Кто-то попал в плен и отсидел немало лет в советских лагерях, восстанавливая ими же разрушенные заводы.

Если новое руководство Западной Германии об этих событиях старается не говорить – будто бы ничего и не было – то на личном уровне такое забыть невозможно. Франц, будучи еще ребенком, часто перелистывал семейные альбомы с фотографиями. С картонных страниц на него смотрели спокойные и уверенные в себе немцы, а мать показывала пальцем и говорила – это такой-то, а это – дядя Карл, а это – кузен Фритц, а вот – школьник Вилли. Вилли, например, в рядах гитлерюгенда защищал Берлин и был убит с фаустпатроном в руках. Убит русскими солдатами. Совсем мальчик! И все они были добрыми и порядочными бюргерами, приличными людьми.

Провести бы этих «добрых и порядочных людей», к примеру, по старому Шуваловскому кладбищу в Петербурге. Молчаливые и бесконечные ряды и нагромождения уже обветшавших могил с именами и датами. Карлы, фритцы и вилли, всмотритесь в них. Годы смерти у большинства одни и те же – 1941 и 1942. И лежат в этих могилах исключительно женщины, дети, старики. Мужчин смерть находила на фронте, а их семьи умирали от голода здесь, в большом и красивом городе, заблокированном и обреченном на уничтожение «добропорядочными бюргерами».