Господство личности – симптом ее слабости, социальное порождение невежества, страха и эгоизма.

На вопрос, почему он остаётся тираном, Периандр ответил: «Потому что опасно и отречение, опасно и низложение».

Тираны редко бывают свободны: цели и средства их тирании порабощают их самих.

Личность, возведенная в культ, всегда «обречена» на ошибки. Стоя на вершине власти, ее некому поправить – она вне критики.

Беда всех диктаторов – им говорят то, что они хотят услышать…

Утверждение о том, что тот или иной диктатор пришел к власти вопреки воле общества или был навязан ему извне, составляет одну из самых серьезных ошибок в оценке диктатур. В действительности, как показывает история, каждый диктатор выдвигал на первый план уже существующие идеи государства. Он лишь присваивал определенную идею и подавлял все остальные идеи, не связанные с достижением власти.

Когда появляется тиран, он вырастает как ставленник народа.

Настоящий тиран начинается всегда с того, что порабощает общественное мнение.

Каждая форма авторитарно-тоталитарного правления опирается на иррационализм, внедренный в сознание народных масс.

В основе власти всех диктаторов лежала социальная безответственность народных масс.

Каждый живший тиран верил в свободу – лично для себя.

Диктаторы и тираны, отрицая свободу для других, для себя очень любят свободу и всегда утверждают ее для тех, которые идут за ними и с ними связаны.

По Аристотелю, деспотическим государством является такое государство, в котором все – рабы и лишь один человек свободен.

Стать деспотом легко. Народ редко предвидит бедствия, которые несет за собой окрепшая тирания.

Как говорит знаменитый президент Монтескьё, в деспотических государствах очень часто убивают тиранов, не уничтожая самой тирании.

Для того чтобы повелевать рабами, деспот сам вынужден подчиняться военщине, всегда беспокойной и надменной. Этого не случается, если государь создал в стране сильное судейское сословие. […] Судейское сословие является, таким образом, необходимой поддержкой для монархов. Это – щит, защищающий как народ, так и государя: одного – от жестокостей тирании, другого – от ужасов восстания.

Всякое правительство, как это показывает история, всегда будет стремиться к деспотизму.

Самая сущность деспотизма в том, что он развращает и принижает души. В государствах, где власть карать и награждать принадлежит только закону, где повинуются только ему, добродетельный человек, всегда чувствующий себя под его защитой, усваивает ту смелость и твердость души, которая неизбежно ослабевает в странах деспотических, где жизнь, имущество и свобода зависят от прихоти и произвола одного человека.

Все преступно при преступном государе, как говорит Светоний.

Когда низость проникла в нравы страны, то нет такого преступления, которое не вызвало бы похвал.

Великий гражданин, являющийся предметом уважения везде, где есть граждане, прослывет лишь безумным в государстве деспотическом.

Могущество подобных (деспотических) государств, как бы оно ни было велико, всегда призрачно; это колосс Навуходоносора: ноги его из глины. Такие державы похожи на величественную ель; вершина ее касается небес, животные равнин и воздуха ищут убежища в ее тени; но имея слишком слабые корни, она опрокидывается первым ураганом. Жизнь этих государств недолговечна, если только они не окружены народами бездеятельными и подчиненными власти произвола. […]